«По утверждению Зевса», -недовольно добавила Персефона: «Ладно он уже добрался до зоны призрачного леса. Агамемнон, ты берешь на себя управление оленями, и будь пожалуйста поаккуратнее их в этой зоне только два, Гермес на тебе стая волков, Посейдон ты в Полифеме»

Посейдон впервые за всё это время моргнул, также медленно и неохотно, как поднимал руку перед тем как покашлять в кулак в прошлый раз.

…

Сквозь бурелом вечернего леса мчался обрызганный со всех сторон бордовой кровью черный внедорожник, в радиаторную решетку которого намертво впилась острыми черными рогами оторванная по горло бычья голова, в водительскую дверь был воткнут огромный окровавленный двусторонний топор с бриллиантовыми лезвиями, на краю рукояти которого трепетала по ветру метровая рубиновая цепь, на конце которой болталась огромная четырёхпалая оторванная кисть без ногтей с вытатуированным на тыльной части номером -семьсот сорок семь и тремя черепами под каждой из цифр.

«Ебать, не братан, ну ты глянь, как они там распизделись, помнишь, да мы, да вы, а что в итоге. А в итоге – на нахуй и уже восемь кругов за спиной, еще шажок и баю-баю цепи, а потом мы вернемся сюда, но не сразу, конечно, не сразу. Для нас с тобой нужен простор, иначе никак, но им этого не понять никак, хватит тут на подачках сидеть, берешь свою и отстаиваешь, вот это правильно…вот это правильно»

«Цербер, ты же, ты же уверен, да?», – протирая кровь, текущую из сломанного носа, сказал мужчина, сидящий на пассажирском кресле, в одноцветной черной форме с красным черепом обведенным кругом – мишенью на груди, в области сердца, и надписью центральный. Пощупав разбитую голову и нащупав сорванный большой кусок кожи вместе с волосами, он молча взглянул на окровавленную ладонь.

«Да не ссы ты, ща секунду, братан», – Цербер достал из бокового коленного кармана на штанах бело-голубой баллончик: «Во…во… на братан, ща будет легче»

Мужчина в форме взял баллончик, встряхнул его хорошенько и нанес на разбитую голову синий газ, кровь начала быстро сворачиваться, и на скальпированной части головы образовалась молочно-голубая корка. Потом нанес на разбитый нос, и разорванная кожа, тоже покрылась коркой, но кровь из носа течь не переставала: «Ухх… он с обезболом что ли?»

«Хах… и не только, минут пять подожди и станет даже весело», – ответил Цербер.

«Слушай братан, мне всё-таки немного палевно, а что, если тот минотавр не просто пытался напугать?», – нервно проговорил мужчина в форме.

«Бляха, мужик… да не умеют эти твари пиздеть, это всё Персефона тебе пыль в глаза пускала, хорош очковать, она просто понимаешь… она на подкорке просто тебе пыталась и всем прописать, что все под колпаком, а по сути только пугает…», – Цербер быстро и глубоко вдохнул каплю крови, которая хотела сорваться из ноздри, его зрачки на несколько секунд расширились и он продолжил: «Кто они такие вообще, чтобы так поступать с нами?! …Ты знаешь сколько раз она мне пиздела, что только я этажный микрорайон покину, и сразу сдетонирует заряд во мне! …а что в итоге?! Хуй там! Потом пиздела, что Аидов мост из Тар-Тара в Ад не работает…и что?!.. Хуй там тоже! …вот я здесь и жму что есть сил на кушетку газа…пфф…не на того напали, до меня им надо еще чуток… вот сижу с тобой и восьмой круг позади, осталась что?! …Хуйня! …Ща пронесёмся сквозь лес, а там уже братва ждет, они люди серьезные и пиздеть как она не будут, по карте при переходе уже было видно, что кентавры кружат вокруг Адовых стен, просто кому-то надо научиться отпускать не считая, что люди могут кому-то принадлежать, так что не ссы, свой круг ты покинул и не ёбнуло, и сейчас не ёбнет…мы что зря тебя провели на ручном сканере?! …нет в тебе ни грамма взрывчатки… не очкуй, братан!», – сказал грубым низким баритоном Цербер и по-братски похлопал мужчину в форме по плечу, улыбнувшись, и глядя в глаза.

Мужчина улыбнулся и посмотрел в глаза Церберу: «Умеешь ты успока…», – и в этот момент произошел взрыв, разорвавший его на части, выбив дверь и днище внедорожника. От взрыва внедорожник перевернулся и загорелся. Из под обломков выполз обожжённый и окровавленный Цербер, поднявшись на ноги, он посмотрел на оторванную по самое плечо свою правую руку и закричал: «Блять! Сука!». Разорванная и обгоревшая одежда на нем не позволяла даже сделать нормальный жгут, из осколочной раны под правым подреберьем сочилась кровь. Цербер набрал поглубже воздуха в легкие, засунул левую руку себе под последнее ребро и медленно вынул имплантированный черный нож, больше похожий на длинный тонкий и острый клык. Перед ним расстилался глубокий темный лес с узкой заросшей высокой травой дорогой, густой туман покрывал поверхность земли по самое колено, солнце, мгновенно закатившееся за горизонт, погрузило весь лес в тьму, и через мгновение на голографическом небе заблестела крупная кроваво красная луна. Неподалеку послышался крик совы.

«Плевать! Кто ты такая, чтобы меня остановить», – сказал Цербер и побрел дальше по дороге.

Сильная кровопотеря и оглушенность давали о себе знать, и он брел из последних физических сил собственного тела, хотя сознание всё еще не меркло. Злость в его глазах отражалась яростным блеском, и стиснувшиеся зубы медленно скрипели, скрежетая друг о друга.

Чем глубже он заходил в лес, тем гуще становилась трава, и постепенно она начала превращаться в кусты и небольшие деревья.

«Сука! ускоряет рост растений, чтобы запутать, но не меня, конечно, меня не сбить, я тут хоть слепой пройду», – пробормотал Цербер и крикнул: «Не на того напала, сука, я в таких дебрях своего разума брёл, что мне твой лесок, как песочница!», – громко злобно засмеялся.

Внезапно раздался раскатистый гром и начал медленно капать дождь. Цербер протер намокшую, выбритую налысо голову левой рукой: «Пфф… даже не кислотный…слабо, очень слабо, сука! …и что в тебе только Аид нашел?! Девчонка, сразу видно…боишься пролить кровь, да только теперь под подол мамкин не спрячешься, и муж тоже не прикроет… а я доберусь, доберусь, слышишь?! Погуляешь у меня тоже… погуляешь!»

Дорога вела его всё в более непроглядный лес и кусты начали сменяться на высокие высохшие деревья с небольшими высохшими листьями дрожащими на ветру.

Цербер медленно сбавил темп ходьбы, потом остановился, наклонился немного, посмотрел на кровоточащее плечо, медленно вдохнул, потом сильно нахмурился и сжал что есть сил зубы. Раздался хруст сломавшегося зуба, Цербер сделал медленный глоток и зашевелил языком во рту. Зрачки его расширились, дыхание участилось, и он вновь тронулся в путь с более посвежевшей походкой.

Всё глубже и глубже заходя в лес, он начал замечать, как мимо стволов деревьев изредка начали быстро мелькать тени женских силуэтов. Гордо подняв голову, он продолжал свой путь. Дождь продолжал идти, и земля под ногами медленно размягчалась, замедляя его темп, но, не взирая на это, он упорно шел вперед, крепко сжимая в левой руке черный нож, с осторожностью вглядываясь в окружающее. Вдруг за стоящим неподалеку старым ветвистым деревом, он услышал ласковый и тонкий женский голос, прошептавший: «Цербер».