Март остановил машину, и Ржавая выбралась наружу.

— Куртку возьми. — крикнул он ей вслед, — Тут ветер холодный.

Некоторое время она занималась довольно странными для спецназовца делами — выкапывала какие-то растения и складывала в принесённую с собой коробку, соскабливала лишайники с камней и что-то фотографировала. На недоумённый вопрос, зачем она это делает, Ржавая ответила:

— Это для мамы. А про плато Билибина на Земле почти нет ничего, кроме описания сделанного самим Иваном Билибиным, когда Гамму только осваивать начинали. А мама у меня экзобиолог — специалист по внеземным формам жизни.

Она кинула свою ботанизирку на заднее сидение.

— Мы не закончили. — напомнил он ей.

— Ты о чём?

— Я сказал, что эта идея, которой я служил, моей так и не стала. И говорю я совершенно искренне. — добавил Март, увидев у неё на лице обычную скептическую усмешку.

— Ладно. Допустим.

— Зря ты мне не веришь.

— Хорошо. — легко согласилась она, — Тогда вопрос: каков был твой мотив? Что тебе это всё давало? Ведь ты при Вожде как сыр в масле катался — хряпал с ним из одного корыта, любовниц менял чаще, чем носки…

— Носки чаще. Нет. Дело не в этом.

И вот теперь он ухватился за эту поездку.

— Я хочу спросить — почему ты выбрала это место?

— Мама интересовалась.

— Но у нас на планете ещё много всяких мест.

— Великие Болота. — подсказала она, — Короче — что тебе нужно лично от меня?

— Не догадываешься? Мы довольно долго действовали друг против друга. И я тебя, в конце концов, зауважал. Не часто попадается достойный соперник.

— Спасибо. И что дальше?

— И я хотел бы убедить тебя…

— В чём?

Ответить он не успел. В холл-оранжерею пулей влетела какая-то особа с криком:

— Ага! Вот ты мне и попалась! Я знала!

И попыталась вцепиться Ржавой в волосы, совершенно не представляя, с кем имеет дело. Март так и не успел заметить, что именно сделала Ржавая, но через пару секунд нападавшая лежала припечатанная мордой к полу, а Ржавая, сидя у неё на спине, профессионально заламывала ей руку. Потом, ухватив поверженную противницу за волосы, рывком вздёрнула ей голову.

— Кто это? — резко спросила она Акдака. Тот смутился ещё сильнее. И Ржавая всё поняла.

— Отпусти её. — попросил он.

— Ладно. — легко согласилась Ржавая, отпуская пленницу. Та осталась сидеть на полу, утирая злые и безутешные слёзы.

— Знаешь что, Март! — она впервые назвала его по имени, — Иди ты на х…! Сперва со своими прошмандовками разберись, а потом уже… Тоже мне — герой-любовник!

Ржавая резко развернулась и вышла.

Глава 17

Всяческая суета

Малинин сидел в кабинете Гиоры и, в отличии от предыдущих разов, чувствовал себя крайне неуютно. Гиора, в генеральской форме и при всех регалиях, медленно прохаживался вдоль стола.

— Я недоволен, полковник, — произнёс Эпштейн ледяным тоном, от которого Малинину стало не по себе, — я крайне недоволен последними событиями вокруг Марта Акдака.

— Господин генерал! Ваше превосходительство! — начал Малинин, — Вы понимаете, что решение о засылке сюда эмиграционного…

— Я не об этом! — перебил его Гиора, — О правительстве Брайта мы поговорим отдельно. Сейчас речь идёт, о поведении ваших подчинённых.

При этих словах, у Малинина засосало по ложечкой. Всем было известно, что Гиора не терпел хамства от подчинённых ни по отношению к себе ни к другим.

— Одна из ваших подчинённых — сказал Эпштейн — штабс-капитан Острова, имела наглость обматерить Марта Акдака на глазах у третьего лица. Я такого не допущу. Если, до сегодняшнего вечера, штабс-капитан Острова не принесёт своих искренних извинений Вождю, завтра утром она будет рядовой 42-й штрафной роты. Это первое.

Малинин посмотрел на Гиору. Он понял, что это не пустая угроза и по всей видимости сейчас будут ещё сюрпризы.

— Второе, — продолжил Эпштейн, — ваша группа будет охранять Марта Акдака. Брайта будут охранять люди полковника Азеля. Всё уже обговорено и улажено. Третье — передайте пожалуйста полковнику фон Кутченбаху, что если он сделает хоть ещё одну попытку убрать Марта с поста Вождя, то в самое ближайшее время предстанет перед комиссией, которая будет задавать вопросы в отношении «Верблюжьей фермы» и не только её. Он знает, о чём речь. Вы свободны, полковник и знайте, ничего личного к Вам, я не имею.