— Я тебя не понимаю, — хрипло говорит Райдер.

— Что тут понимать?

Он пожимает плечами.

— Нет. Скажи мне.

— Ты просто... не такая, какой я тебя представлял, — признается он.

— Хорошо. И как ты меня представлял?

— Ну знаешь, такой суперсерьезной хоккеисткой с односторонним мышлением.

— Я могу серьезно относиться к хоккею и при этом иметь другие интересы.

— Например, бабочки, — сухо говорит он.

— Почему не бабочки? — Я указываю на всех этих прекрасных созданий, порхающих над нашими головами. — Посмотри, какие они великолепные.

Мы бредем по новой тропинке, на этот раз более тихой, потому что тут нет детей. В нескольких метрах впереди розововолосая дама фотографирует желтовато-коричневую бабочку, усевшуюся на лист.

Райдер искоса смотрит на меня.

— Я только что понял… Я никогда не видел, чтобы ты что-нибудь фотографировала.

— А должна?

— Это странно. Обычно и дня не проходит, чтобы я не увидел, как какая-нибудь цыпочка фотографируется для социальных сетей. На днях я видел группу чирлидерш, позирующих во дворе для миллиона снимков. Одна из них внимательно изучала каждую фотографию, а затем приказывала своим друзьям переделать ее.

— Не пойми меня неправильно, в моей галерее миллион снимков. Просто здесь я больше не фотографирую, потому что почти уверена, что в последний раз количество моих фотографий с бабочками составляло десять тысяч, и я не шучу. Что касается постов с фотографиями — нет. Я не любительница социальных сетей. — Я наклоняю голову в его сторону. — Полагаю, у тебя тоже нет социальных сетей?

Он начинает смеяться.

— Ага, глупый вопрос.

— Тебе виднее, Жизель. — Он пожимает плечами. — Хотя я удивлен, что у тебя их нет.

— Что в этом удивительного?

— Потому что ты цыпочка.

— То есть это автоматически означает, что мне нужно публиковать фотографии в бикини и селфи? Забавный факт: иногда ты можешь делать снимки и просто сохранять их для себя, не сообщая об этом остальному миру.

— Я бы хотел, чтобы мне приходили уведомления о фотках в бикини. Куда подписаться?

Я ухмыляюсь.

— Я буду отправлять тебе их раз в неделю.

— Спасибо. Я ценю это.

— А раньше я была в социальных сетях, — напоминаю я ему. — У меня все еще есть аккаунты, но они либо закрыты, либо деактивированы. Моя старая подруга довольно жестко преследовала меня. Именно тогда я поняла, что не хочу, чтобы вся моя жизнь была онлайн. Все эти моменты принадлежат мне. Никому другому. — Я машу бабочкам, свободно порхающим вокруг нас. — Это только для меня.

Мы продолжаем идти, и я начинаю чувствовать жар. Зимний сад почти полностью сделан из стекла, и октябрьское солнце, проникающее сквозь стекла, нагревает и без того тропическую обстановку.

— Мы как будто снова в сауне, — ворчит он, закатывая рукава своей серой рубашки Under Armour.

Я бы хотела, чтобы это было так. Потому что тогда он снова был бы внутри меня.

— Бабочкам нужно тепло, чтобы летать. Ты не хочешь, чтобы они летали, Райдер? Когда началась эта вендетта против бабочек?

— В очень юном возрасте, — торжественно говорит он.

Мне нравится, когда я заставляю его быть игривым. Я начинаю жаждать этого на таком уровне, что полна решимости не переусердствовать.

Мы останавливаемся перед местом для кормления, где я читаю информационную табличку на ближайшем дереве. Сколько бы раз я ни приходила сюда, мне все равно удается узнать что-то новое. Здесь слишком много тропинок и участков растительности, за которыми невозможно уследить.

— О, смотри, у тебя появился новый друг, — восхищенно говорю я.

Райдер вытягивает шею, чтобы прищуриться на голубую бабочку, которая только что приземлилась ему на плечо.

— Бедняжка, — говорю я. — Он еще недостаточно хорошо тебя знает, чтобы понять какой ты придурок.

Смеясь, я танцую по дорожке. Сегодня у меня отличное настроение. Сначала секс в сауне, а теперь я здесь. Это место всегда оживляет меня. И, может быть... каким бы сварливым и необщительным он ни был... крошечной части меня нравится проводить время с Райдером.

— Так чем еще ты увлекаешься?

Я останавливаюсь как вкопанная.

— Ты пытаешься узнать меня получше? — Моя челюсть буквально у моих ног.

— Забудь об этом. — Он проходит мимо меня.

Я нетерпеливо бегу за ним.

— Нет, давай сделаем это. Спрашивай меня о чем угодно. Но, — предупреждаю я, — на все, что ты меня спросишь, тебе придется отвечать самому.

— Это похоже на ловушку.

— Вот как это работает.

— Хорошо, — наконец уступает он. — Какой твой любимый цвет?

— Вау. Такой наводящий на размышления вопрос.