В одночасье лишившись крова, вы с матерью переезжаете в провинциальный городок Т. Здесь, вдали от всяческих пересудов, вы начинаете потихоньку обустраивать свой быт, не подозревая о том, что купленный по дешёвке дом скрывает мрачную тайну. И с вашим прибытием застарелые жернова судьбы начинают вращаться вновь.
Глава первая. Наше
Самый популярный сайт по покупке, продаже, аренде и чего только «не» подрагивал, когда мама водила по сенсорному экрану мобильника продрогшими от холода пальцами. Посещать, а тем более покупать недвижимость в разгар зимы — ужасная затея, но так уж оно вышло.
Так вышло, что отец «погиб в результате несчастного случая на производстве», как следовало из равнодушной бумажонки, вручённой за ночь состарившейся от горя матери. Так вышло, что родственники, и без того хищным вороньём кружившие над головами, мгновенно набросились на открывшееся наследство и даже умудрились выудить откуда-то поддельное завещание. Так вышло, что нанятый за более чем скромное вознаграждение адвокат вступил в сговор с наследничками и, глядя в лицо бесстыжими глазами, сказал, что ничего не поделать, одновременно с тем поглаживая туго набитый купюрами кошелёк.
Оказавшись на улице, мама приняла нелёгкое для вас обоих решение переехать в Т., её родной город, где каждый столбик и деревце напоминали ей о детстве и счастливой жизни под одной крышей с вашей бабушкой и прабабушкой. В отличие от неё, вы не особенно цеплялись за воспоминание, но переезд обещал череду новых впечатлений и какой-никакой выход из сложившегося положения.
И вот вы вместе с ней стоите на пороге не то новых открытий, не то очередных проблем, идущих в комплекте с явной развалюхой, названной ушлым риелтором «единственным строением девятнадцатого столетия во всём Т». Далее следовала какая-то ересь о необходимости косметического ремонта и неисправной проводке, но вы уже не слушали, обходя «памятник культуры» по периметру и то и дело увязая в сорной траве, в некоторых местах доходившей вам до колена.
Временами вы не без опаски поглядывали на предлагаемый к покупке «объект», втягивая голову в плечи всякий раз, когда наверху что-то загадочно мерцало или хлопало. Не из-за наличия всяких потусторонних гостей, о нет, ваши треволнения куда более прозаичны: декоративные ставни держались буквально на честном слове и так и норовили распрощаться c хлипкой поддержкой, устремляясь вниз, на вашу бедовую голову.
Пополнять некролог местечковой газеты вам отнюдь не улыбалось, оттого немного послонявшись туда и сюда с постным выражением на раскрасневшемся от мороза лице, вы проследовали за мамой внутрь. Азартно потиравший руки риелтор нашёлся там же: ему не терпелось впарить развалюху «двум оказавшимся в стеснённых обстоятельствах женщинам», а по сути, «лохам».
Мама уже угодила на крючок и с нелепо приоткрытым ртом выслушивала риелтора, успевшего нарисовать достаточно привлекательную картину вашего переезда в Т., где всё и вся, казалось, только и ожидало прибытия двух неприкаянных душ в ваших с матерью лицах. Вы бы с удовольствием поучаствовали в односторонней дискуссии, но пятнадцать лет — не тот возраст, когда родители прислушиваются к мнению собственных детей.
Отойдя от мамы с риелтора на добрый десяток шагов, вы принялись осматривать свои будущие владения, — просто потому как на что-то поприличнее у вас попросту не хватит денег — если чем и впечатлявшие, так своими габаритами.
Живописно свисавшие со стен лоскуты обоев производили гнетущее впечатление и буквально взывали к лихо обрисованному риелтором «косметическому ремонту». Прогнившее дерево надсадно скрипело, когда вы поднимались по лестнице на второй этаж, ошалело сжимая в руке кусок перил, оставшийся в руке после того, как вы, грешным делом, додумались на них опереться. И всё это под аккомпанемент развесёлой капели, доносившейся из ванной комнаты на первом этаже и открыто намекавшей на неучтённые расходы в виде вызова сантехника на дом, а то и полную замену батарей.
Второй этаж вам не понравился: всё то же запустение, всё те же скрипы, всё та же гниль. Единственное условное достоинство — просторность и некий флёр загадочности, присущий малость одичавшим от человеческого отсутствия домам. Опасно свесившись вниз и заполучив в своё распоряжение ещё один кусок перил, вы отметили, что мать по-прежнему внимает словам ушлого риелтора.
Прекратить бы этот ненужный водопад словесности, схватить мать в охапку и… Ха-ха-ха, вот именно, что «и»? Вернуться в сдаваемые за гроши апартаменты, где только вчера снявшие соседнюю комнату на сутки соседи посылали вас на три весёлых буквы и грозились убить? Или постоять под окнами вашей бывшей квартиры, рассчитывая на милосердие прибравших её к рукам родственников?
Что-что-что?!
Отбросив ненужные мысли, вы с тяжёлым сердцем начинаете исследовать комнаты, втайне надеясь, что скрипучий дощатый пол проломится под вашими ногами и навсегда освободит бедовую головушку от тяжёлых и тягучих, словно патока, мыслей. К вашему удивлению большая часть комнат оказывается меблирована.
Сокрытая многочисленными простынями мебель выглядит добротной и, что немаловажно, не изъеденной червоточинами. Возможно, она даже сможет выдержать ваш вес. Или мамин.
«Минус расходы», отмечаете вы, снимая простынь с кресла-качалки и тяжело бухаясь в неё. «Ну хоть какая-то радость».
Скрип. Скрип. Скрип.
Убаюканные мерными движениями и пресловутым скрипом, вы смыкаете веки лишь для того, чтобы проснуться двумя минутами позже и обнаружить неладное. Висящее напротив зеркало, добросовестно завешенное тканью, как и всё остальное, обнажило гладкую поверхность, в которой не менее добросовестно отражалось кресло-качалка и…
Больше ничего.
Нехотя покидавшая разум дремота мешает соображать, но яркая вспышка мысли пронзает нейроны, и вы наконец-то понимаете, что же именно не так с отражением. Всё та же комната, всё та же мебель, накрытая простынями, всё то же кресло-качалка, равномерно покачивающееся взад-вперёд и…