— Ваши волосы как будто из солнечного света, леди Варна. Мама говорила, что народ эльдар пришёл из чертогов Ша, которые они называют Благословенным Царством. Там нет голода, холода, болезней, войн. И народ эльдар пришёл к нам, чтобы и у нас построить Благословенное Царство. Это правда?

Варя вздрогнула, столько искреннего любопытства и надежды было в этих словах. Ей вспомнился старик эльф, который точно хотел что-то построить… И что-то строил полторы тысячи лет, что-то улучшая в этом мире, который считал своим.

— Я прибыла сюда из Благословенного Царства, — помолчав ответила Варя. — Там правда нет… но, в общем, мы долго к этому шли. У нас тоже были войны, холод, голод и болезни, которые убивали миллионы людей. Но мы… верили, что Благословенное Царство возможно, и с этой верой шли и строили его, понимаешь?

Лина, смотревшая на неё круглыми глазами, помотала головой.

— Был один… мудрец, и он сказал, что всё начинается с выбора одного человека, — попыталась объяснить Варя. — Что если человек выберет добро и будет ему следовать, выберет любовь, сам выберет, никто его не заставит, он будет делиться с ближним, будет защищать свою семью, свой выбор, свою землю, свою веру. Он будет таким. Он своим примером вдохновит многих людей. И каждый будет таким. И тогда наступит Благословенное Царство для всех. Когда каждый будет уважать других людей, их жизнь и их выбор. Но даже если пока ты один, ты должен пытаться посеять свет. Это как звёздное небо. Сначала зажигается одна звезда, потом другая, потом сотни и тысячи звёзд, а затем наступает белый день…

— Но ведь потом снова наступает ночь? — удивлённо спросила Лина.

— Эм… да, но это я так, образно, — смутилась Варя, судорожно вспоминая уроки конфессиальной философии. — Считай, что это метафора. Благословенное Царство как день и ночь умирает и рождается, просто в масштабах Вселенной эти сутки, этот день и эта ночь длятся много-много тысяч лет. И наше Благословенное Царство встречает утро, а ваше видит первые звёзды. Так тебе понятней?

— Леди Варна, — ахнула Лина. — Вы хотите сказать, что мы тоже живём в Благословенном Царстве?

— Эм… Да, что-то вроде. Мир это дар… Ша, и как распорядиться этим даром — решать всем людям. Давай уже смывать эту штуку с волос, — решила она закрыть тему, закидывая голову. Лина черпачком полила на волосы, смывая мыльную массу.

Варя взяла плошку с мылом, чтобы посмотреть его поближе к свету.

— Что это? — спросила Варя, нюхая полупрозрачные белые шарики, при ближайшем рассмотрении больше похожие на лягушачью икру. Она раздавила один мягкий шарик, и по пальцам потекло что-то вроде капельки прозрачного геля для душа, пахнущего мятой и чем-то лимонным, вроде лайма или кумквата. А тонкая шкурка буквально растворилась на коже.

— Это ягоды мылицы, — удивилась её вопросу Лина. — Они вкусно пахнут и грязь хорошо смывают. Их на болотных полях добывают. Ягоды эти, говорят, не как ягоды растут, а под землёй, на корнях. А мылица красивые листья имеет, резные такие и цветом как мэллорн, серебристые. Мне так мама говорила. Ягоды надо осторожно достать из корневого ореха, чтобы они с кожи не касались, ложкой или палочкой выковырять…

Варя во время этой болтовни пыталась припомнить, как готовят мыло у них. Вроде бы из крема. А крем из чего? Вот так учишься, учишься, тринадцать лет, а попадёшь в средние века и даже не знаешь, как кусок мыла нормальный сделать. Хотя, по всей видимости, местные без мыла не бедствовали.

После ванны и Варя, завернувшись в отрез предоставленной белёной толстой холстины вышла в комнату, где оставила одежду.

— Какое у вас всё-таки платье, светлая госпожа… — прошептала Лина. — Белее облаков.

Варя с некоторым скепсисом понюхала сброшенные вещи. «Волшебная» ткань показала себя с лучшей стороны и ничем не пахла. Хоть в этом повезло. Бельё тоже было сделано из той же «нано-ткани», но его она всё же постирала, используя мыльные ягоды, не позволив это делать Лине. Сушить не пришлось, ткань воду словно вовсе не впитывала, а как-то выводила, так что хватило и простого отряхивания.

Невольно Варя задумалась о «красных днях календаря», которые вроде бы должны наступить как раз после весенних каникул и её работы в Пятом мире — она высчитывала это перед поездкой сюда. Когда представила, что менструация здесь продлилась бы у неё три-четыре месяца, Варе поплохело.

Из раздумий вывел тихий плеск, и, заглянув в ванную комнату, Варя увидела, что Лина тоже моется.

— Это честь — помыться после Вечного Светлого, — хихикнула Лина. — Мне так мама говорила. Есть примета, что часть вашей красоты может попасть на меня. Как думаете, это правда?

— Не знаю, я в приметы не особо верю. Тебе помочь или сама справишься? — спросила Варя, и Лина вытаращилась на неё.

— Нет! Нет, леди Варна! Что вы, я сама! Я всё сама, — и чуть не утонула от своих усердных отрицаний.

Впрочем, спорить Варя не стала, она заглянула под бочку, которая стояла на полу, и поняла, что канализации нет, а значит, воду тоже будут вычерпывать вёдрами.

Варя раздумывала о том, сможет ли объяснить, как вообще устроен водопровод. Она знала, что вода течёт по трубам из очистных сооружений с помощью насосов. У её бабушки в деревне была своя скважина, и там стоял электрический насос. Наверное, до его изобретения существовал просто ручной или какой-нибудь механический насос. Даже если бы воду как-то закачивали снизу, с первого этажа, это всё равно проще, чем таскать вёдрами.