Прошла первая неделя. Я никуда не тороплюсь. Осталась еще одна. Я зрею. Засилье домашних дел, огород, множество разных проблем. Я наконец-то нахожу время, усаживаюсь отправлять свое стихотворение на конкурс и узнаю в правилах, что по условиям, надо от трёх до пятнадцати произведений. Ну, всё как всегда! Опять я в пролёте, а не в самолёте!

Это была первая реакция. А вторая на подрыве, а почему бы не рискнуть и не написать еще? Бьемся же до конца!

В голове, как в какой-то лихорадке вихрем закрутились мысли о жизни поэта, его гибели. Я прямо увидела, как всё происходило. И слова стали, как мозаика, складываться между собой в пульсирующую, живую картину-фильм. А так, как до этого в голове плотно засел мономакр и не отпускал, мозг начал работать именно в этом стиле.

Иногда казалось, что всё чушь полная и нет возможности продолжать, не хватало простора, не находилось подходящих слов. Не было рифмы, исчезал смысл. Единственное, что хорошо была видна линия сюжета. Я сразу знала, с чего я начну и как закончу. Но первыми вышли строки про допрос, потом смерть, а потом уже начало и небольшие переделки в середине. Всё выходило необычно. И для слуха, и восприятия. Любого восприятия. И зрительного, и на слух, и на воображение.

Конец ознакомительного фрагмента.