Расколотые земли - удивительный мир, полный разных существ, народов, стран мифов и магии, которая некогда наполняла все вокруг, а ныне находится в затхлом состоянии, с каждым днем все больше превращаясь в легенды прошлого. Начало великих приключений в будущем легендарных героев, начало великой любви и кровавой войны. Погрузитесь в атмосферу моей вселенной и почувствуйте те события которые описаны в этих фантастических строках на себе. Темный владыка рыщет по мирам уничтожая каждый из них в поисках лишь одного, утраченного младенца который для него ценнее всего богатства и всей власти. Только он отделяет всю жизнь зародившуюся когда то от полного порабощения темными силами и только он представляет реальную угрозу самому владыке ведомому своими темными повелителями из пустоты самой бездны. Между этим в мире назревает война. Стала ли она случайной или была предначертана? Неизвестно как и то чем кончится эта эпопея набирающая обороты с каждой прочитанной вами главой.
Иногда чтобы идти вперед нужно сделать шаг назад…
Тучи сгущаются, сумрак идет
В битву с врагом, спешит наш народ
Звон стали о сталь, это пламя войны
Мы выстоим, выиграем, выживем мы
Хоть враг так силен и очень могуч
Мы найдем себе помощь и среди туч
В далеких мирах, где крепло зло
Победим холода, уничтожим его
И тогда будет пир, но не будет мольбы
Холода холодами, но, а вьюга в ночи
Придет наш король, наследник из ночи
Последний герой победит его точно
Ворона взойдет над рассветным туманом
Сойдется в дуэли с песчаным барханом
И снова знамена взойдут над горой
И пламя погаснет, унеся смерть с собой
ПРОЛОГ
ПРЕДИСЛОВИЕ
Когда то, до начала эпохи царствования людей был один единый мир. Континент, населенный богами, как теперь далёкие потомки нарекли их в своих сказаниях и книгах, пылящихся на старых деревянных полках каждого замка во всех нынешних землях. Никто не знает, откуда они пришли и чей они замысел, никто не знает и уже не вспомнит, но одно можно сказать наверняка, они дети тех, кого породила вечная пустота, именуемая Анубрисом, что существовал вне времени и жизни. Боги были прекрасны, настоящее и истинное олицетворение вечной космической красоты и силы, слившейся в их прекрасных телах. У них не было имен, не было прошлого, но была цель, великая и первозданная. Они, осознав, на что способны, с помощью своих возможностей, дарованных им при рождении, вечным молотом и громовой наковальней из пепла и звёзд, выковали миры, окрестив их сердцами вечной пустоты и вдохнув в них пепел первых. В одном из таких миров зародилась жизнь, и так на свет появился Унгритар, или на простом наречии, вечные земли. Земель красивее не сыскать и по сей день, а все, что осталось потомкам, так это жалкие обрывки той былой красоты и того величия, каким было творение титанов. Высокие горы и деревья высотой такой, что своими шпилями и кронами пронзали жёлтые облака. Моря, вода в которых была чиста так, как ничто другое в этом мире, и пропускающая через свои воды потоки беспрерывной магии, питавшей землю, на которой росли до селе невиданные растения, сводившей с ума красоты. Вскоре боги ушли, создав себе другой мир, а этот подарили своим созданиям, которые в одночасье заполонили все его уголки. Драконы, чьи крылья застилали целые моря, и чья чешуя была раскаленной магмой, лютой стужей инеем и штормовым ветром, великаны, настолько большие, что горы служили им креслом, гигантские змеи, ползающие под самой земной твердью этого мира, и многие другие твари, такие, каких ваше воображение даже не в силах изобразить на просторах сознания. Волшебные существа, что поражают воображение, существовали много времени, бессчётное количество лет, пока однажды не случился великий раскол, разделивший мир, некогда единый магией и первобытным бременем на множество частей света. Именно тут случилось не поправимое, и в этот мир из за разлома, сломавшего ткань реальности, хлынули иные. Существа, отличающиеся от порождений богов, более злые, агрессивные и жестокие. Из мира, который создал брат богов, нерадивый и тот, которого отвергла сама матерь пустоты. Он вдруг изменился, став воплощением самой ночи и тьмы, и впервые из всех существующих познал, что такое злость, ярость и смятение. Меняясь этими чувствами в одном из пустующих миров, созданных его братьями, он начал менять вокруг себя и почву, порождая злых существ, наполненных его злобой и желчью. Волколаки, Вихты, Гаргены, Болотники и прочие создание гораздо более старее, чем мы привыкли считать, и гораздо более злее первобытного замысла творцов. Вскоре на материке синего мира началась война между существами и богами, длившаяся тысячи лик и мгновений. Боги, те, кто придерживался истинного замысла, пытались образумить своего собрата, известного так же, как Никто, но все было тщетно, и в этом первом конфликте они убили его, решив, что это единственный способ уничтожит заразу, распространяющуюся по всем мирам. Заразу, исходившую от ее ужасного создателя. В конце концов, война закончилась, и она, расколов и так раздробленные материки ещё больше, а некоторые, навсегда утопив в толщах первобытных вод, стала для богов открытием, открытием того, что замысел их творца в их лицах был не честен, порочен, и, поняв, что они натворили единогласным решением, боги ушли, опасаясь участи своего темного брата и участи, которая может постигнуть их прекрасные миры. Но даже после этого магия, пропитывающая мир, не перестала существовать, лишь немного угасая, а затем, когда пришло ее время, и вовсе исчезнув, когда время всех остальных первых существ подошло к логическому концу. Боги, их создатели, не спасли их, не пришли ни тогда, ни после, и на смену им пришли первые люди, заселившие материки и начавшие свою историю. Они строили замки, осваивали навыки земледелия и животноводства и писали свою правду. По легендам, первые люди произошли от последних богов, тех, которые спустились в свой мир в тайне от хозяев для того, чтобы попрощаться со своими созданиями, и там они впервые познали любовь и привязанность к себе подобным. Слившись в потоках любви, они родили на свет тех, кому предстояло быть после всех них, когда злой рок постигнет уцелевших владык. Тех, которых они считали лучшей версией себя, без ошибок и злости, без агрессии и братоубийства. По крайней мере, они верили в это. И так началось бремя людей и их властвование на землях. И так начинается наша история. История последнего ворона и событий, которые переплетаются вокруг него, связывая все воедино в конце жгучего пламени и ледяных вихрей, закручивающих истории этой книги с небывалой быстротой.
Холод усиливался с каждой секундой, врываясь в теплую ночную атмосферу неспящего города. Он бежал быстро, быстро настолько, сколько мог, спотыкаясь и скользя по замерзающей земле. Под усиливающимся холодом начал застывать воротник его кожаного боевого комбинезона, покрываясь хрупкой прозрачной коркой, трескающийся под напором разгоняемого им ветра.
– Спрячь дитя, они не должны узнать о нем, – сказал хриплым басистым голосом воин, больше походивший на трухлявого старика в побитых, изорванных доспехах, нежели на защитника цитадели.
Коснувшись своей ладонью щеки молодой служанки, воин посмотрел на нее, пытаясь в последний раз запомнить это милое, бледное очертание и ее дрожащие от страха зеленые глаза. Аккуратно вытерев своей рукой скатившуюся слезинку по ее щеке, старик как будто, прощая, коснулся своими обветренными губами её лба и поцеловал его так нежно, как отцы целуют своих детей в холодные ночи. Воин взглядом указал, вдоль длинных коридоров и та, в тот же момент, словно по повелению, стремительно покинула его, скрывшись в длинном тоннеле крепостных комнат, унося с собой крохотного младенца. Старик застыл, смотря своими серыми глазами в удаляющийся женский силуэт и казалось, впал в транс. Вдруг все вокруг затрясло, и по земле пронеслась волна некой невидимой энергии, разбросав внутри крепости, пылившиеся на полках книги. Огонь без устали горевший в камине вдруг потух, а в светильниках, увешанных, по всему крепостному залу, вдруг потрескались стекла. Остался нетленным лишь большой факел, зажженный свечником во время ночного обхода крепости над дверью. С улицы послышались быстрые шаги и скрипы, вперемешку с тресканьем как будто кто-то ступает по только что застывшему озеру. Двери распахнулись, и в ратушу ворвался запыхавшийся юноша с замерзшим воротником, обративший на себя внимание всех присутствующих внутри.
– Они пришли, командир, южные ворота сломлены, – с отдышкой произнес юноша, ждавший приказа старца.
Старик пошелохнулся и моргнул, обернувшись к юноше. Он лишь печально глянул на паренька, так торопившегося в ратушу, чтобы предупредить его, а затем переключил взгляд на распахнутые большие двери позади него, за которыми было еле слышно ледяное завывание. Он окликнул всех рыцарей, ожидавших его приказа, и обнажил свой старенький клинок.
– Они пришли в наш дом… В ваш дом… В дом вашего короля… Мы дадим им отпор, возможно и не победим, но они навсегда запомнят то кто встал у них на пути… Зову вас за собой, – крикнул он так чтобы намертво приковать их взгляды к себе. – Да помогут нам боги, в грядущей ночи, – проговорил пожилой солдат… – Войны за мной!
Солдаты вооружились, обнажив свои оружия и с криками предстоящего сражения, ринулись прочь из ратуши, через мгновение, потерявшись в клубах дыма оборонительных орудий.
Спустя несколько часов…
Шум… Вой… Запах накалившегося метала был глубоким и пронизывающим все вокруг. Голоса смолкли, а битва была окончена. Вокруг царила ночная мгла, медленно растворяющаяся в пространстве и дающая дорогу еще не наступившему, но уже ждавшему своего часа – свету. В воздухе стоял смрадный дым, и пахло запекшейся от пыла сражений, пролившейся кровью солдат, тела которых засеивали все вокруг, по обе стороны вздымающейся высокой и казалось не преступной каменной городской стены. Она была огромной и по площади охватывала настолько большое расстояние, что едва был виден край этого сооружения на горизонте. Так же ощущался странный запах тумана, который густой дымкой, подступал к разрушенным стенам города, создавая непроходимую пелену из плотных ворсистых комков. Вокруг стоял ужасный холод, и ощущение было такое, как будто, только что здесь прошелся буран. Было тихо, слишком тихо. Казалось, что трупы, плотно наслаивались, друг на друга, что из дали было похоже на – гору, вымощенную какой-то непонятной, кровавой массой, покрытой снегом и нарастающем инеем. Они были буквально везде, в вырытых траншеях, ямах с кольями и под обломками оборонительных орудий и катапульт.
Молчание нагнетало обстановку еще больше, а яркие, голубые, искры, мелькающие на – горизонте медленно приближались то и дело, прячась и вновь нарастая во тьме. Внезапно тишина исчезла, а за место нее стремительно наступал гул боевого рога без остановки, громыхающего где-то за холмами на горизонте. Он был долгим и протяжным, словно предупреждал о надвигающийся армаде. Земля задрожала под стуком сотен если не тысяч лошадиных копыт и на холме один за другим стали появляться силуэты всадников с горящими на перевес факелами. Сначала один затем сотня и тысяча за тысячей языки пламени словно огненный ров окутали все поле боя. Их пламя было не обычного – ярко синего цвета походившие больше на замерзающий не тлеющий уголек. Всадники успешно преодолели первые рубежи заполняя все вокруг ярким огненным светом. На подступах к стене они сбавили темп и стали ехать, не спеша стараясь при этом не сбиваться в кучу, а выстраиваться в колонны по несколько сотен пар. Мрачные войны сплошь бледно – голубыми знаменами появившиеся из пелены тумана ворвались в сдавшийся город словно ледяные призраки. Они въехали верхом на своих закованных в сталь скакунах через проломы в стене и ворота, от которых мало что осталось, прорубая себе дорогу по телам бессчетного количества убитых солдат и простых жителей столицы по несчастливой случайности, попавших в эту мясорубку. С высоты это зрелище больше напоминало то, как стая саранчи окутывает свою обездвиженную жертву, которая уже не в силах сопротивляться. Вокруг них вырисовывалась ужасная картина последствий недавней осады: сожженные и оплавленные словно драконьим пламенем каменные, украшенные резной архитектурой дома, которые теперь напоминали склепы широкими рядами, простирающиеся вдоль города до самого замка, крыша которого обвалилась рухнув внутрь. Углубляясь все дальше в город, стали открываться виды памятников и каменных скульптур, которые вместе с людьми что их возвели были преданны мечу и холоду. Торговые палатки, магазины с шелками и разными ценностями, прилавки с продовольствием: все было сожжено и обращено в тлен. Увидевшие все это захватчики ничуть не ужаснулись и даже сквозь их железные изголовья были видны бледно – мертвенные лица. Ох это были не просто пехотинцы, впервые брошенные в открытый бой, или головорезы грабящие вольные города, то были завоеватели, сметающие все на своем пути безжалостные палачи в тяжелых доспехах с мрачными как их поход душами.
Они не были похожи на людей или других известных существ, что – то было в них отталкивающее и чужое, как будто бы они пришли из другого мира. Черными и латными были их сияющие нагрудники с узором металлической мозаики, шлемы, опаленные не то солнцем, не то инеем с торчащими из головной части небольшими стальными шипами, испускающими тонкую струйку дымки создавая ощущение дымящихся голов. Наплечники их были настолько величественные, что казалось они одни занимают большую часть доспеха, и тяжелые со множеством прочных накладок сапоги, болтающиеся по ветру. Мертво выцветшие плащи свисали вниз и их копья словно раскаленные колья, которые вздымались куда – то вверх делая эту армаду еще воинственнее. В самом деле от одного взгляда на их черные копья казалось, можно было порезаться. Прошло какое – то время, прежде чем тысячи огней захлестнули город и стройными рядами друг за другом всадники стали двигаться к замку. Они были молчаливы, лишь цоканье копыт, клацанье доспехов вперемешку с треском пламени и пелена инея сопровождало идущую армию. Вдруг один из всадников что ехал впереди всего войска остановился. Он услышал глухие стоны и всхлипывания, доносившиеся откуда – то из руин. Вместе с ним замерли и все остальные. Все произошло синхронно словно войско представляло собой один механизм, приводящий свои части то в одновременную работу, то в моментальную остановку. По началу казалось, что шествовавший впереди всадник был невысокого роста полтора метра не больше, но как только он слез со своего мрачного скакуна это видение рассеялось, как и туман медленно оседавший плотным ковром на сырую землю. Он был поистине огромным, и по – росту и по размеру восемь с половиной футов в высоту. Ноги были длиннее туловища и остального тела, а за спиной у него виднелся громадный полуторный меч плотно вдетый в черную кобуру, из которой то и дело сочился черный густой дым. По земле волочился мокрый и слегка потертый грязный плащ с изображением непонятных иероглифов, а его рукавицы больше напоминали когти чем перчатки в привычном понимании этого слова. Его лицо скрывал могучий дымящийся от пара черный шлем из глазниц которого были отчетливо видны два больших желтых глаза светившихся словно искры.