Кэти бросает на меня взгляд.

— Они не могут говорить серьезно. У них есть спикер из Культа Продуктивности?

— Готова с треском покончить со всем этим корпоративным энтузиазмом.

— Это не культ, это тимбилдинг, — вмешивается Лили, проходя мимо нас, и трусцой на каблуках направляется к одному из сотрудников причала со своим блокнотом в руке.

— Тогда Культ Тимбилдинга, — поправляю я Кэти. Она закатывает от этих слов глаза, но остается рядом, пока мы следуем за потоком людей в здание, которое сразу же переходит в большую комнату с высоким потолком.

Это напоминает мне бальный зал, хотя и немного чересчур простой. У него есть атмосфера «здесь можно провести любое мероприятие», которая на фото выглядит не так хорошо, как хотелось бы. Тем не менее, пространство заполнено воздушными шарами, несколько столиков с одной стороны комнаты, небольшой бар в углу. Пустое пространство и колонки на другой стороне комнаты вызывают у меня некоторое опасение. Я не знаю, кто в здравом уме мог спланировать это и действительно думал, что сможет заставить кого-нибудь из своих коллег танцевать.

Кэти направляется прямиком к бару, и, поскольку я отчасти выразила ей свое желание быть общительной, я следую за ней. Я заказываю то же, что и она, и стараюсь не показывать слишком явно, что у напитка отвратительный вкус.

Мы занимаемся тем, что у нас так хорошо получается, когда тусуемся, а именно вообще не разговариваем, подолгу разглядывая комнату. Мы наблюдаем, как наши коллеги выбирают закуски и расслабляются после нескольких рюмок. Музыка звучит намного громче, чем нужно, и все же леди из Культа Продуктивности звучит громче.

Она продолжает спрашивать чрезмерно драматичным голосом:

— Люди, вы собираетесь быть частью проблемы или частью решения?

— Ну, у нас не может быть людей, решающих проблемы, без людей, их создающих, — фыркает Кэти, пытаясь поднести чашку к клюву.

— На самом деле вы жизненно важная часть экономики.

— Действительно важно, что мы делаем проблемы еще сложнее, чем они были вначале.

Я воздержусь от замечания, что она слишком близка к реальности.

— Я отправлю твой файл в шредер, если ты на самом деле скажешь ей что-нибудь из этого, — предлагаю я с легким намеком на шутку. Я вроде как серьезно.

— Но я так усердно работала над ним!

Я закатываю глаза, а затем мой взгляд снова ловит Влада, потому что культистке удалось загнать его в угол.

Она ходит в своей длинной фиолетовой мантии, представляясь всем и проводя много времени в беседах с людьми об их карьерном росте, о том, что они видят для себя в будущем. Ей есть что сказать о максимизации наших утренних ритуалов, о том, как мы все могли бы делать больше.

Да, конечно, он знает всю эту чушь, ему это надоело, я закатываю глаза вместо него. Надеюсь, он даст ей шанс отработать свою зарплату.

Мы отходим, когда культистка подходит к нам слишком близко, и когда мы обошли комнату по периметру, я спрашиваю Кэти:

— Где Тед?

— Вон там, — отвечает она, даже не глядя, кивая головой в угол бального зала. — В какой-то момент мы должны вернуться к нормальной жизни, не так ли?

Когда она это говорит, я оглядываюсь на Влада, и все мое тело воспламеняется, когда я вижу, что он смотрит на меня своими темно-янтарными глазами. Я должна сдерживать себя, чтобы не убежать от этого разговора и не подойти к нему. Мои руки впиваются в ближайшую скатерть, и мне удается сдвинуться всего на несколько дюймов, прежде чем вес тарелок на ней останавливает меня.

Мне грустно думать, что мы даже не увидимся на работе, потому что мы в разных офисах. Мы могли бы время от времени отправлять электронные письма или созваниваться и общаться. Но это не то же самое, что быть рядом с ним. Тем не менее, возможно, мы могли бы время от времени встречаться лично для повторения.

Я зависаю поблизости, надеясь уловить что-нибудь из его разговора, но музыка слишком громкая, чтобы услышать низкий, успокаивающий голос Влада. Я слишком долго стою на месте, пытаясь прислушаться. Через несколько минут я разобрала ровно столько, чтобы понять, что он говорит о волонтерстве в местном убежище нежити.

— После смены Темного режима произошел огромный приток новых посетителей, — говорит Влад, когда я на дюйм приближаюсь. — …Я спрашивал Анджелу, не поможет ли она с коллективным иском, который готовит приют. В контракте была опечатка. Теперь вместо душ, обреченных на вечное проклятие, это суп. Попытки пересмотреть условия привели к неразберихе.

Я никогда не догадывался спросить его об этом. Мое сердце переполняется при мысли, что он такой милый парень, что потратил бы свое небольшое свободное время на волонтерство, что я все еще многого о нем не знаю, но хотела бы знать. Но в то же время это немного трогает меня. Конечно, у него есть причины отстаивать и поддерживать, у него своя жизнь.