Во втором куплете женщина тоже оказывается Вавилоном, высасывающим душу из обладателя проникновенного баритона. Ох, как я его понимаю… Некоторых людей просто тянет в больные отношения, вот как во вчерашнем фильме: вроде и знаешь, что это не любовь, а что-то вредное и неправильное – но так сладко, и сердце замирает в предвкушении, и кажется, что на этот раз всё будет по-другому, всё получится… «Эй, красотка, зачем тебе моя потерянная душа?» – спрашивает баритон равнодушно, словно уже привык к такой жизни и сам знает ответ, а я, воображая себя той самой грациозной красавицей, к которой он обращается, извиваюсь на сцене прокуренного стрип-клуба, опускаюсь на широко разведённые колени…

Припев рявкает тяжёлым риффом, я резко откидываюсь назад, на правую руку, выгибаюсь дугой… И задеваю левой рукой что-то, чего в проходе кухни быть не должно.

Сердце останавливается на пару секунд. Распахиваю глаза: вверх ногами – пол кухни, чёрные милитари-ботинки и серые штаны. Неловко шлёпнувшись на задницу, разгибаюсь обратно с такой силой, что мышцы спины простреливает болью. Боги милостивые, он всё это время стоял у меня за спиной?!

Вскочив, лихорадочно ищу кнопку радио, чтобы выключить музыку, и в этот момент на затылок ложится тёплая ладонь. От испуга я вздрагиваю, отмахиваюсь, сбрасывая её с себя, будто ядовитого паука.

За спиной раздаётся:

– Извини, я хотел… У тебя частый пульс.

Наконец-то нащупав кнопку громкости, выключаю и тут же оборачиваюсь к Сину, вжимаясь поясницей в бортик кухонной тумбы, стараясь отодвинуться как можно дальше.

– Не надо меня трогать! Да ещё со спины.

– Извини, – он отступает на шаг.

Разглядывает меня, а я не знаю, куда спрятать взгляд, чтобы избежать этого позора. Хотя пусть лучше смотрит на меня, чем по сторонам: за его спиной висит мишень с ножом, торчащим с самого края. Жаль, что от стыда нельзя сгореть полностью.

И сбежать в спальню нельзя, Син зажал меня в тупике кухни. Придётся разговаривать. Попытаться объяснить происходящее, оправдаться. Доза его замечательного успокоения сейчас была бы очень кстати. Вот же я тупая, сначала отказалась, теперь, наоборот, придётся упрашивать.

– Извини, не люблю, когда меня неожиданно трогают. Но, может… Если можно…

Избегая смотреть в лицо, беру его руку и тяну к своей шее. Син послушно накрывает ладонью мой затылок – и это вновь срабатывает! Удивительно. Настоящая магия. Меня настолько затапливает чувством покоя, что даже думать трудно. Привычная лихорадочная скачка мыслей в кои-то веки замирает, и я словно выпадаю в альтернативную реальность – комфортную и спокойную. Мир, в котором всё хорошо. Ощущения даже лучше, чем после алкоголя. Вот бы всё время жить там…

Уже, наверное, хватит, но оторваться от этой тёплой сильной руки, наполняющей уютным чувством покоя, очень трудно. Кажется, что как только Син отпустит меня, сразу вернутся нервозность, стыд и сжимающий внутренности страх допустить ошибку. Тогда я не отпущу его! Даже кладу свою ладонь поверх его, чтобы удержать. И теперь, когда негативные эмоции отступили, я замечаю, насколько приятно стоять вот так близко, касаясь друг друга. А Син наверняка не понимает этого. Для него это лишь функциональное прикосновение – чтобы повлиять на мои мозговые волны или как там. Взгляд скользит выше по его голой руке, до чёрного рукава футболки. И снова ниже. Непроизвольно задерживается на локтевой ямке, и неожиданно меня охватывает сильное желание прижаться к ней губами – там такая нежная кожа, и пахнет приятно… Я понимаю, что должна сопротивляться. Должна! Но, может, это не обязательно? Может, не произойдёт ничего плохого, если я так сделаю? В конце концов, для Сина это ничего не значит. Возможно, он удивится, но я скажу, чтобы он не обращал внимания, и он не обратит, ведь так?

Син делает вдох, собираясь что-то сказать, и мой взгляд жадно магнитится к его губам – что это будет? Вдруг что-нибудь приятное? Флиртующее?

– У тебя часто бывают такие холодные руки?

Дзынь – и магический мир покоя рассыпается на острые осколки. Привет, реальность! Та реальность, в которой ко мне неприятно прикасаться и мужчины не говорят внезапных комплиментов. Отпустив руку Сина, выворачиваюсь из-под его ладони.

– Кхм, извини. Да, это с детства так. Я привыкла. Ты давно здесь?

– Нет. У тебя хорошее чувство ритма.

Хотелось бы выглядеть спокойной и уверенной в себе, но – сама не заметила как – уже обхватила себя за плечи, закрываясь. Проклятье. Надеюсь, он не скажет что-нибудь вроде: «А ты, оказывается, стриптизёрша? Или проститутка? Отсосёшь мне?»

Голос-в-голове пакостно хихикает: Или ты надеешься, что он скажет это? Хотя бы так его заинтересовать?

– Немного училась. Раньше.

К моему приятному удивлению, Син лишь кивает и не говорит ничего больше – ни о моих танцах, ни о моей меткости. Конечно, это не значит, что он не скажет что-нибудь унизительно-пренебрежительное позже, но пока можно расслабиться. После его супер-успокоения это особенно легко, а продолжать уборку, привлекая внимание Сина к окружающему беспорядку, не хочется.

Тем временем Син приседает к стоящей на полу объёмистой сумке, которую я до этого не замечала, и начинает выкладывать на стол… продукты?

– Ты ходил в магазин? Зачем, если есть доставка?

– Хотел прогуляться.

– Эм… – я иронически хмурюсь, разглядывая свёртки на столе. – Это не похоже на еду.

– Потому что это нужно готовить.

– О, боги, я не умею! – я шутливо изображаю шокированное лицо. – Нас ждёт смерть возле полного холодильника!

– Я предусмотрел такой вариант, – Син усмехается, протягивая мне упаковку печенья с предсказаниями. – В шкафчике лежат три таких предсказания, поэтому купил.