Виктор правильно понял своего учителя - прилежно работал и учился: не привыкать к труду деревенскому пареньку. До вечера задерживался в цехе. Исключением были шестое, двенадцатое, восемнадцатое, двадцать четвертое и тридцатое числа каждого месяца - последние дни шестидневки, когда завод был выходной. В такие дни Каштанкин шел в Эрмитаж или Русский музей, часами простаивал у картин, забывая о еде и новых кинофильмах.

...Незаметно прошли два года, и когда в заводском комитете ВЛКСМ Виктору предложили комсомольскую путевку для прохождения службы в Военно-Морском Флоте, принял ее с радостью, а дядя Вася напутствовал его коротким словом "иди!".

В 1930 году Каштанкин стал курсантом Военно-теоретической школы летчиков ВВС РККА. Само название - военно-теоретическая школа - говорило о ее задаче подготовить юношей для поступления в летные училища. Общеобразовательная и военная подготовка, изучение техники и вооружения самолетов, теория полета и другие предметы охватывала сложная, насыщенная двухгодичная программа. Незадолго до выпуска, в мае 1932 года, курсант Каштанкин, секретарь комсомольской ячейки, был принят в ряды ВКП(б).

Позади теоретическая подготовка. Путь Виктора пролег "в сторону южную", в город Ейск, что на берегу Азовского моря.

Ейское авиационное училище в те годы, когда в нем занимался Каштанкин, готовило пилотов морской авиации. Виктор радовался, что сбывалось то, о чем думал когда-то - быть моряком и летчиком. Уже первые полеты убедили инструктора в том, что Каштанкин чувствует машину. За время учебы он освоил несколько типов самолетов, и инструкторы после полетов чаще всего говорили: "Замечаний нет!"

Училище дало молодому пилоту крепкие крылья. Старшие начальники отмечали в его характеристиках: штурманская и стрелковая подготовка отличная; может летать в сложных метеорологических условиях; летает грамотно, уверенно, оперативно-тактическая подготовка хорошая. Как одного из лучших летчиков в 1936 году его направили в авиашколу командиров звеньев.

Умелым, прекрасно подготовленным летчиком встретил капитан Каштанкин военные испытания. Первый боевой вылет он совершил в день начала советско-финляндского конфликта 30 ноября 1939 года. В другие дни - по нескольку вылетов, иногда до пяти в сутки. Орденом Красного Знамени отметила Родина его боевые дела.

В июне 1940 года в военном госпитале Ленинградского военного округа жена Виктора Николаевича, Вера Афанасьевна, родила сына, назвали его Владимиром. В семье теперь росли двое детей: сын и дочь. Сам Каштанкин готовился в академию. Как говорится, живи да радуйся... Но недолгой оказалась мирная передышка...

В феврале 1941 года капитан Каштанкин был назначен командиром авиаэскадрильи морских ближних разведчиков - самолетов МБР-2, базировавшихся на полуострове Ханко. Семья летчика оставалась в Риге, где жили и где он служил до февраля. Прощаясь с женой, крохотными Владимиром и Наташей, не думал, не мог знать Виктор Николаевич, что больше никогда не увидит детей, а с женой состоится только одно неимоверно короткое свидание. Все перевернула война...

3

21 июня в 23 часа 37 минут на Балтийский флот из Москвы поступила телеграмма. Народный комиссар Военно-Морского Флота приказал перейти на высшую оперативную готовность № 1. Оперативным дежурным по авиагарнизону Ханко в этот день был лейтенант П. А. Бринько (впоследствии известный летчик, Герой Советского Союза). Вот что рассказал о событиях того памятного дня Герой Советского Союза М. Львов:

"На столе дежурного - телефонные аппараты. Постукиваю г стенные морские часы. Теплый ночной ветер врывается в открытую форточку. Бринько взглянул на часы - было уже за полночь, потянулся рукой к календарю и оторвал старый листок. Наступило воскресенье.

Тишину спокойной белой ночи разорвал звонок штабного телефона. Сняв трубку, Бринько негромко сказал:

–  Оперативный дежурный... - а через минуту взволнованно добавил: Есть, все ясно!

Лейтенант снял трубку внутреннего телефона и громко крикнул:

–  Готовность номер один. Все по своим местам!"

Летчики, техники, механики, мотористы поспешили к самолетам: истребители рассредоточили по аэродрому, морские ближние разведчики из эскадрильи капитана Каштанкина спустили из ангаров на воду. На разведку с Ханко были посланы два самолета МБР-2.

...Пролетая над темными балтийскими водами, экипажи морских ближних разведчиков наблюдали за проходившей по балтийским просторам границей. Все, что лежало к западу от нее, - нейтральные воды. Тут могли плавать чужие корабли, летать иностранные самолеты. То, что к востоку от границы, закрыто для других. МБР шли над морем в тот час, когда кончалась самая короткая ночь и начинался самый длинный в году день - день летнего солнцестояния.

На востоке, справа от летевших гидропланов, появилась узкая розовая полоска. С восходом солнца раздвинулся горизонт, открылись перед летчиками новые дали. Вглядываясь в переливавшиеся серебром воды, штурман ведущего гидроплана доложил:

–  Командир, прямо по курсу неизвестные корабли! Тот с минуту помолчал, внимательно посмотрел в сторону восхода:

–  Вас понял... Чьи корабли?.. Что тут делают?.. Надо выяснить... Снижаемся для уточнения обстановки.

Летчик плавно передвинул вперед штурвал управления, и стрелка высотомера на приборной доске послушно поползла вниз. Машина начала снижаться. За ней, повторяя маневр ведущего, устремилась летающая лодка ведомого.