— Э-э, а ты кто?! — выкрикнул он, уперев мне в лицо луч фонарика.

— Я — Данилов! А ты кто такой, чтобы спрашивать?

— А-а, ну так бы сразу… — протянул тот, снова подходя к машине. — А где этот фраер-водила?

Мне стало забавно. Уж больно характерный лексикон. И я решил ему подыграть.

— Влип твой водила! — произнес я. — Легавые его замели… Нарушил он что-то.

Мужик в дождевике презрительно сплюнул.

— Бегемоты позорные… — процедил он сквозь зубы и тут же оживился. — А ты, значит, угнал тачку?

Стало еще прикольнее и я поддакнул:

— Ну вроде того…

— Фартовый, — хмыкнул мой нежданный собеседник. — Где чалился?

Ну вот, начался вечер воспоминаний.

— Не чалился я, до этого не дошло, — якобы неохотно ответил я.

— Чистым спрыгнул, значит, — несколько разочарованно проговорил он. — А я вот трояк оттрубил…

— Не пофартило…

— Зато теперь живу как у мамани в кладке, — не слишком понятно похвастался бывший сиделец. — Тепло и сыро. И деньгу приличную отстегивают…

— Это за что же?

Многозначительно хмыкнув, мой собеседник пробормотал:

— Много будешь знать, долго будут жрать… Ха-ха-ха… — и отсмеявшись, добавил: — Малость погоди…

И вот тут он меня удивил по крупному. Вынул из кармана миниатюрную рацию, ту самую американскую «уоки-токи», и принялся что-то в нее бормотать. Он даже отошел в сторонку, видимо, для того, чтобы я не слышал. Можно было махнуть рукой и рвануть вперед, но вдруг у этого уголовника ствол в кармане? Вон он как экипирован — и фонарик и рация! Шмальнет и привет! Меня остановило не малодушие, а разумная осторожность. Нельзя сейчас зазря рисковать.

Чтобы продемонстрировать свои мирные намерения, я даже вышел из-за руля. Да и в случае чего, обезоружить этого хмыря так будет сподручнее. Однако обезоружен оказался я сам. Мужик в дождевике закончив разговаривать, спрятал «уоки-токи», вынул из кармана пачку сигарет и зажигалку и попытался закурить. В мою сторону он уже не смотрел. Я хотел было вернуться за руль, как услышал — шлепанье, как почудилось, босых ног. Из дождящей мглы показался мальчик. Не босой, конечно, в резиновых сапогах и тоже в дождевике.

— Здравствуйте! — кинулся он ко мне. — Это вы?! Вот здорово!

— Поехали что ли, — приближаясь, пробурчал уголовник. — А то мне остохренело уже здесь торчать…

— Так это — не тот! — откликнулся пацанчик и я понял, что это мой ученик, Тимофей Фирсов.

— Как — не тот?! — опешил мужик. — А чё он мне тогда фуфло гонит!

— Да ты особо меня и не спрашивал, — откликнулся я.

— Это товарищ Данилов, наш учитель, — строго сказал Тимка. — А вы — ждите!

Уголовник сразу скис, а пацан, не спрашивая разрешения, полез в салон.

— Слышь, Данилов! — окликнул меня мужик. — Тебя как кличут-то?

— Александром.

— А погоняло?

После некоторой заминки, я ответил:

— Физрук.

— Ха! — выдохнул тот. — А я — Динамо! А как мамка назвала не скажу, не обессудь.

— Ладно, — отмахнулся я. — Перебьюсь.

— Покедова… — осклабился бывший сиделец. — Может, пересекутся еще наши стежки-дорожки.

— Имей в виду, за мною может быть погоня, — сказал я ему.

Сплюнув под ноги, Динамо процедил:

— Легавые сюда не сунутся.

Видать, совсем хреново у него с чувством юмора. Я сел за руль и мы с Фирсовым поехали дальше.

— Что-то я не понял всей этой пантомимы, — сказал я.

— Вы о чем, Сан Сеич? — спросил школяр.

— Ну во-первых, почему ты не в школе?

— Так уроки уже кончились?

Я взглянул на часы и убедился, что он прав.

— Ладно, тогда что ты делаешь здесь?

— Помогаю товарищу Третьяковскому.

— В чем именно?

— Ну-у в разном… Так сразу и не расскажешь…

— Хорошо. Спрошу у самого… — кивнул я. — А что это за тип на дороге? И чего он там дожидается?

— Динамо-то?.. — переспросил Тимка. — Машину ждет.

— Какую?

— Не знаю. Миний Евграфович велели из города прислать.

— А ты здесь причем?

— А я должен опознать груз.

— Ты же говоришь, что не знаешь — какая машина?

— Какая машина — не знаю, а груз — могу только я опознать… Ой, Сан Сеич, тормозите!

Он крикнул это так, словно впереди была пропасть. Я машинально втопил педаль тормоза. «Волга» пошла юзом и встала.