Я отменила все, причем трусливо. Я собрала свои вещи, оставила ему записку на подушке и ушла, пока он был на работе.

Два месяца, но мне казалось, что это прошло намного больше. Два месяца без Вика показались мне вечностью. И когда я появилась у его двери со своими сумками в руках, мне было стыдно признаться, что мы продолжили почти с того же места, где остановились, не говоря уже о событиях предыдущих месяцев, отказываясь признавать наше время в разлуке.

Неудивительно, что Филипп не разговаривал со мной много лет после разлуки. Я не винила его. Я поступила с ним дерьмово, и мы оба знали это.

Теперь все стало лучше, но внутреннее напряжение между нами никогда не исчезало. Не желаю показаться тщеславной, но было ясно, что Филипп все еще держал для меня свечу, и сколько бы раз я ее ни задувала, он снова и снова зажигал фитиль, позволяя ему гореть. Но его дружба была так важна для меня, что я не обращала внимания на тени, отбрасываемые мерцающим пламенем в его глазах.

Филипп посмотрел вниз со ступенек, и когда его взгляд остановился на поврежденном лице Вика, он произнес:

— Вау. Кто-то значительно улучшил твое лицо, мой друг-коммуняка.

Челюсть Вика дернулась, но возможность поговорить с моим другом обо всем, что произошло, была слишком хорошей возможностью, чтобы ее отрицать. И когда темный взгляд Филиппа остановился на мне, побуждая согласиться, я пожала плечами и спросила:

— Итальянская кухня подойдет?

Филипп выпрямился, и его глаза улыбнулись.

— Идеально.

Ну тогда ладно. Я широко улыбнулась.

— Поехали. Я поведу.

Филипп медленно прошел мимо Вика. Они смотрели друг на друга с открытым отвращением. Рука Филиппа подтолкнула руку Вика, и Вик едко рассмеялся. Это было соревнование по измерению члена, если я когда-либо видела его, и в настоящее время ни один из них не выигрывал.

Наконец, Филипп подошел к моей машине, и как раз в тот момент, когда я подумала, что мы в безопасности, Вик подошел к нам и начал говорить.

— Я зайду позже, чтобы забрать дерьмо, которое я оставил у тебя прошлой ночью, kiska. — Мой взгляд был пустым и оставался таким, когда он продолжал, глядя на Филиппа. — Ты могла бы собрать его до того, как я приеду. Можешь проверить ванную, где я принимал душ. — Его взгляд потемнел. — Или твою кровать, где я спал.

Мое лицо поникло. Я должна была догадаться, что пойдет на это, особенно с мужчиной, стоящим с пассажирской стороны моей машины. Каждое слово было задумано как пощечина Филиппу. И по тому, как сузились глаза Филиппа, я поняла, что слова, возможно, попали в цель.

Одно очко в пользу Вика.

— Я обычно оставляю вещи на тумбочке. — Голос Вика стал смертельным. Он оглядел другого мужчину с ног до головы, намекая: — Знаешь. Легко достать.

Ух ты. Просто вау.

— Я думал, вы больше не вместе? — спросил Филипп, глядя между нами с явным замешательством.

— Мы не вместе, — сказала я не очень убедительно.

И в то же время Вик ухмыльнулся.

— Когда это нас останавливало? Не будь таким наивным, приятель.

Я должна была разозлиться.

Почему же еще нет?

Может быть, потому что ревность Вика казалась высшим комплиментом.

Наступила тишина, и чем дольше она продолжалась, тем больше пространство вокруг нас менялось, уплотнялось, высасывая позитив прямо из атмосферы. Но я отказалась показывать это.

Взгляд Филиппа упал на меня, и мои губы растянулись в натянутой улыбке.

— А не пора ли нам?

Мгновенное колебание, затем:

— Конечно. Нам нужно наверстать упущенное. — Я бросила взгляд на Вика. — Я хочу все услышать.

Не от Филиппа.

— Тогда поехали.

— Как освежающе, — сказала я, затем повернула голову, чтобы посмотреть прямо в глаза мужчине с синяками на лице и разбитой бровью, когда отпирала свою машину и открывала дверь. — Человек без секретов.

На полпути к банальному разговору, который обычно предлагался за обедом, мы впали в короткое молчание.

Это было классно. Комфортно. И на этом все закончилось.

Филипп был моим другом.

Я никогда не придавала слишком большого значения своим бурным отношениям с ним. Только после того, как он нарушил тишину и мягко спросил:

— У меня не было ни единого шанса, не так ли?

Мои глаза опустились, и я ковырялась в еде больше не голодная.

Потому что он был прав. У него никогда не было шанса.

Ни у кого не было.

Только не в соревновании с Виком.

Глава 19