– Сказал же, что я в порядке! – осадил его брюнет. – Уймись, Сэль!

Но тот подошёл ко мне и неожиданно опустился на колени:

– Малышка, можешь называть меня как угодно и делать со мной что хочешь, я вынесу всё, но умоляю: вылечи нашего друга! Он не раз спасал мне и Пайпсету жизнь, а теперь его собственная висит на волоске! Ему слишком хреново, ты разве не видишь?

– Я присоединяюсь к просьбе, госпожа, – встал на колени возле блондина третий боец и уставился на меня умоляющим взглядом.

– Но… что я могу сделать? – растерялась я, автоматически запоминая, что шатен Пусик, он же Пупс, – это Пайпсет.

– Всё, – заявил Сэль, он же Мила. – Его жизнь в твоих руках. Наш чип запитан на твоё тело. Хотя бы поцелуй его – и ему сразу станет легче.

Твою ж руду.

– Парни, не позорьте меня! – протестующе взмахнул рукой Кевин. – Выпрашивать поцелуй прекрасной леди, давя на жалость, – это слишком унизительно! Моё самоуважение такого не переживёт, – покачал он головой и пристально посмотрел на меня: – Мы сафиняне, госпожа. Вам не следует за нас волноваться: у представителей нашей расы есть суперспособность – быстрое заживление любых телесных повреждений.

– Да ты едва на ногах стоишь! – эмоционально возразил ему Сэль.

– Это всё действие проклятого чипа, – поморщился Пайпсет. Не вставая с колен, он взмахнул рукой, и у меня отвисла челюсть: перед его лицом возникла голограмма небольшого продолговатого экрана с кнопками.

Он начал быстро, как заправский хакер, набирать какие-то команды, касаясь кончиками пальцев виртуальных клавиш, и хмурился всё сильней:

– Не могу отключить этот чип, Кевинтар. Лишь ослабил его на время. Я надеялся, что, когда подключусь к этому кораблю, у меня появится нужная мощность, чтобы нейтрализовать девайсы в наших мозгах. Но нет. Система этой «Ласточки» совершенна, я даже не ожидал, что в таком простом на вид корабле такие навороты, но чип – это вообще какая-то запредельная технология из Змеиного созвездия. Наги – те ещё затейники. Если блондиночка не решит оказать помощь, тебе скоро станет хуже.

Значит, полное имя Кевина – Кевинтар. Тоже надо запомнить.

Шатен деактивировал голографический экран, и тот растворился в воздухе.

А я в прострации смотрела на брюнета.

– Не смущайте нашу милую госпожу, – заявил он. – Она и так слишком растеряна.

– У тебя зрачки расширены от боли, – обеспокоенно сказал блондин.

– Зрачки расширяются не только от этого, Милансэль, – возразил Кевин. Ага, значит, полное имя Милы, то бишь Милого – Милансэль. Теперь понятно, почему парни называют его Сэлем. – Например, когда любуешься чем-то прекрасным, – он выразительно посмотрел на меня и попытался улыбнуться, но его лицо исказилось от боли. Всего на миг, но я заметила.

Сердце кольнуло от острого сочувствия.

– Ты его госпожа, сделай же что-нибудь, малышка! – взмолился Сэль.

– Подари ему всего один поцелуй! – попросил Пайпсет.

– Ты же для этого взяла на борт гаремников, так что не стесняйся, действуй! – уговаривал меня блондин. – Или тебе нравится смотреть, как он загибается? Как той белобрысой стерве?

– Полегче, Сэль, сбавь обороты! Хватит на неё давить, оба! – вступился за меня Кевин.

Мысленно махнув рукой и подумав: «Будь что будет!» – я подошла к брюнету, встала на цыпочки, обхватила его руками за шею и осторожно прильнула к его мягким бархатистым губам, ошалев от собственной смелости.

Брюнет судорожно выдохнул и заключил меня в нежные объятия – медленно, осторожно, ласково. Его ладони деликатно скользнули по моей спине.

Я чувствовала, что в любой момент могу отстраниться: если дёрнусь, он сразу выпустит меня из плена сильных рук.

Кевин быстро перехватил инициативу и углубил поцелуй, скользя языком по моим губам, даря ощущение карамельной сладости и проникая в рот миллиметр за миллиметром. Мне было ясно, что он боялся меня напугать и вместе с тем искренне наслаждался процессом.

Его дыхание стало тяжёлым и горячим, а зрачки расширились ещё больше, но на этот раз уже далеко не от боли.

Мне нравилось всё, что он делал. Этот поцелуй был упоительным и сладким, постепенно становясь всё более дразнящим.

А приятный запах, исходивший от брюнета, – истинно мужской, брутальный, свежевыделанной кожи, костра и лайма, – щекотал нервы.

Не знаю, как долго продлились бы эти ласки, но дверь в каюту внезапно распахнулась и раздался громкий возмущённый голос:

– Уже решила опробовать живые игрушки? Тебе реально мало меня одного, Элли?!

Элли

– Э-э-эм… – в смятении отшатнулась я от Кевина, не зная, как объяснить свою моральную распущенность брюнету. Надо же было ему явиться именно в этот момент! – Я лечу! – выпалила я.

– Куда летишь? – не понял брюнет.

– Исцеляю! – пояснила я, чувствуя, как щёки заливает огнём от стыда.

– Понятно, – с мрачным сарказмом усмехнулся он.