— А потом?

— А потом Соня родилась, сначала всё хорошо было, нормальный ребёнок, ставили отставание в развитии, назначали массаж, ближе к полугоду забили тревогу, кучу обследований назначили. А потом диагноз.

— И тогда он ушёл?

— Да, нас врачи сразу предупредили, что это за болезнь. Сказали надежд не строить, ввели в курс всех обстоятельств. Витька сломался и предложил Соню оставить, я не смогла.

— Боже, Машка, прости меня, — от этой страшной правды у меня из глаз потекли слёзы, я обняла подругу за плечи, желая хоть как-то её поддержать.

— А ты-то тут причём? Я к тебе никаких претензий не имею.

— Маш, как ты можешь об этом так спокойно говорить? — у меня тряслись пальцы рук, а внутри колом стояла боль и обида за больного ребёнка, за медсистему, за слабого мужчину, который вместо того, чтобы землю грызть за свою семью, просто ушёл. Ушёл! — Маш, я тебе помогу! Обещаю!

— Да ладно тебе, успокойся, Сонька терпеть не может слёзы, смотри, уже куксится, — грустно улыбнулась мне подруга. — Она сейчас после еды отдохнёт немного, и пойдём справки относить, ты с нами или здесь подождёшь?

— Наверное, лучше с вами, — растерянно сказала я, утирая слёзы.

— Тогда, пойдём, перекусим и собираться.

— Маш, ты такая сильная, — я не знала, что ещё говорят в таких случаях.

— Да ладно, я своё уже отплакала…

На входе в администрацию, я встретила Юлю, супругу партнёра мужа по бизнесу. Они несколько раз приглашали нас с Сержем к себе на ужин, были очень приветливы и производили впечатление крепкой семейной пары. Когда мужчины между собой обсуждали дела с таможнями, перевозками и прочим, связанным с их деятельностью, мы с Юлей болтали о своём о женском. Вот и сейчас, увидев меня в этом учреждении, она радостно подошла и, приобняв, чмокнула в щёку.

— Какими судьбами в нашей бюрократической обители? — проворковала она пухлыми, покрытыми нежным розовым блеском губами.

Юля работала здесь в отделе архитектуры помощником, работа не пыльная, как я понимаю скорее для галочки, а не для заработка.

— Я со знакомой, справки пришли сдавать, в двадцать седьмой кабинет, — я кивнула в сторону Маши, которая снимала с нижней части коляски чехол и расстегивала молнию комбинезона, чтобы Соне было не жарко.

— Ты что, решила в волонтёры пойти? Помогаешь инвалидам? Я знакома с Аллой Владимировной из двадцать седьмого, могу за вас словечко замолвить, — Юля прошептала мне это прямо на ухо, чтобы никто другой не расслышал.

— Они в очередь на вакцину будут вставать, девочка больна, если есть возможность — помоги, — мы отошли немного в сторону, чтобы Маша не могла слышать наш разговор.

— Я поняла, просто так в двадцать седьмой не ходят. Я, конечно, ничего вам волшебного не обещаю, но Алла Владимировна будет иметь в виду, что вы “свои”. Возможно, у неё есть какие-нибудь особые пути и возможности, — заговорщицки закивала Юлька головой.

— Спасибо, Юль, — обрадовалась я, подумав про себя, что благодаря этому знакомству я смогу хоть чем-то помочь Машке.

— Тогда поднимайтесь потихоньку, а я вперёд вас пройду и предупрежу её.

Юлька зацокала тонкими каблучками офисных туфель по полу, а я подошла к Маше, которая оформляла пропускной талон в нужный кабинет.

— Вы бы ещё за пять минут до закрытия пришли, ещё и с коляской, сейчас по всем этажам грязь развезете, — ворчала женщина на пропускном пункте.

Машка не обращала на это никакого внимания, молча сунула свой паспорт в конверт с документами и толкнула коляску с Соней к турникету.

— Женщина, рабочий день ещё не закончен, а у людей бываю разные причины приходить именно в то время, когда они пришли. Ваша обязанность записать посетителя? Вот и записывайте и не портите людям настроение, — не смогла я оставить без внимания этот выпад вахтёрши.

Мой паспорт она тоже записала, недовольно хмыкнула, но больше ничего не сказала. Мы втроём поднялись на второй этаж и подошли к двадцать седьмому кабинету. Маша постучала в дверь и, заглянув, спросила разрешения войти.

— Она? — услышала я из кабинета властный женский голос. — Заходите, женщина.

В коридор выпорхнула Юля и, пропустив туда Машу с коляской, притормозила меня возле двери.

— Я с Аллой Владимировной договорилась, она обещала посодействовать. А ты рассказывай, когда ты успела начать помогать инвалидам? Тебя Серж на это дело направил? Куда-то метит? Репутацию нарабатывает?

Юля говорила о том, о чем я совершенно не подумала. Я-то хотела помочь подруге по доброте душевной, а со стороны это выглядит вот как. Меня знают как жену Абрамова, известного в нашем городе бизнесмена, делая что-то, я в понятии других это делаю не просто так, а ради какой-то будущей цели или выгоды своего супруга.