[Илимир: В этом не было необходимости.]

[Ияков: …]

[Илимир: …]

[Ияков: Ладно, заебал ты меня своими разговорами.]

Буквально через мгновение Ияков уже был в сантиметре от лица Илимира. Он занёс кулак и после этого легонечко, будто заигрываясь, отвесил Илимиру безобидную пощёчину. Лицо того, тем не менее, сжалось в лепёшку и тут же разорвалось кровавыми брызгами.

[Ияков: Ну вот и всё. Восемь убито осталось ноль.]

Юноша довольно потёр ладони.

[Илимир: Я, выходит, девятый?]

Ияков озадаченно обернулся вокруг своей оси и взглянул на незатейливую физиономию смуглого псилактика.

[Ияков: Так ты какую-ту хуйню мутишь? Я тебя сейчас буду убивать, а ты каждый раз возрождаться и попутно ещё затирать мне про что-то высшее, и с безразличной рожей избегать все мои атаки.]

[Илимир: Да нет. У меня всё гораздо проще, мой юный друг.]

Илимир щёлкнул пальцами, и небо завернулось тьмой, а земля ушла из-под ног. Они остались одни: ничего и никого больше не осталось в этом мире.

Фигура псилактика начала искажаться. Его тело менялось, руки выгибались в странные формы и силуэты, а кожа постепенно исчезала. Наконец, от него осталось ровным счётом ничего, кроме белой робы. Однако эта белая роба теперь двигалась как-то иначе, словно она обладала собственным разумом и понимала, кто такой Ияков, и что он делает.

[Илимир: Возможно ты не понял, но сейчас перед тобой не стоит не обычный псилактик, архай, монстр или бандит… Я бог… Некоторые, конечно, меня называют Император…]

Его голос теперь звучал невероятно громогласно и раздавался эхом по всему этому миру.

Ияков хотел двинуться, но он просто не мог. Что-то необъяснимое сковывало все его конечности, и это что-то было не очередной лозой или железными оковами, а самым обычным, но таким отвратительным страхом.

[Илимир: Я уже давно тебя заметил. Ещё с того момента, как ты в самый первый раз прибыл в Рибл… Такой самоуверенный и с Его частью…]

[Ияков: Почему вы не умеете разговаривать без каких-то аллегорий, я не понимаю… Я тоже сильный, но у меня такой хуйни не появилось.]

[Илимир: Мх… Не важно. Видимо, тебе и не имеет смысла распинаться о твоей истинной силе, её источнике и том, как именно потенциал она имеет?]

[Ияков: Да, бля, не хочешь – не говори. Как-нибудь сам справлюсь.]

[Илимир: Поразительная наглость для человека… Для тебя же бог – это нечто сокральное, разве нет? Ты же сам в своих мыслях признавал, что бог всегда сильнее тебя, и за это ты его уважаешь?]

[Ияков: Ты можешь читать мои мысли?]

[Илимир: Лучше бы спросил, что я не умею… Не забывай с кем разговариваешь…]

[Ияков: Хе… Знаешь… Ты, конечно, прав, но в одном вопросе сильно ошибся… Я больше не уважаю бога… Потому как он более не сильнее меня…]

Ияков выдохнул и, содрогаясь, принял боевую стойку, как и всегда. Правая нога вперёд, левая назад и на носок, руки расслаблены, но у груди, чтобы можно было в кратчайшие сроки нанести удар.

Только вот теперь двигаться было ужасно больно – никогда ещё юноша не испытывал такой боли. Весь его разум пронизывался первородным ужасом перед этим созданием, и сама его сущность кричала и терзалась. Ему хотелось сжаться и плакать, скукожиться и исчезнуть, распластаться и принять свою смерть.

Но ему было плевать.

Ни одно чувство не могло победить его тупую и беспардонную уверенность в собственном превосходстве.

[Илимир: Похвально. Ни одно живое создание не способно преодолеть…]

Кулак Иякова втаранился в белую ткань робы, из-за чего она самую малость дрогнула.

[Ияков: Сотрись.]

Костяшки юноши до сих были прижаты к потустороннему существу. Он тихо прошептал одно только это слово и тут же разжал ладонь. Тёмный сгусток вспышкой проскочил по пустоте, и куска ткани просто не стало.

В ту же секунду роба телепортировалась на сотни тысяч километров в сторону: по крайней мере, из вида она пропала окончательно.

[Илимир: Это невозможно. Ты не можешь ранить меня. Тем более так быстро двигаться. Обычные люди не могут даже пошевелиться, находясь в ужасе от моей ауры.]

[Ияков: Я называю эту технику: «Мне похуй».]

Ияков понятия не имел, насколько далеко от него отдалилось божество, но он просто рванул в ту сторону и к концу фразы уже был рядом с робой.

[Ияков: Стой.]