[Ияков: …]

[???: …]

Юноша резко сорвался с места и ринулся к существу, слегка пригнувшись к земле. В сторону его головы помчались щупальца, но макушка парня уже была гораздо ниже их. В кромешной темноте он полагался только на свой слух и какое-то внутреннее чутьё. Склизкий чёрный отросток всё более утолщался, уползая пресловутой иглой в глубины пещеры.

[Ияков: …]

Наконец что-то звягнуло по камню, и Ияков резко схватился за щупальце, прижав его к своей груди.

[???: !!!]

[Ияков: !!!]

Сглва эта ужасная внутренняя боль пронзила разум Иякова, зарывшись жгучими червями в извилинах его мозга.

[Ияков: …]

Он схмурил брови, его зубы ужасно сжались, начав скрежетать, а из-под губ потекла тёмно-красная солёная кровь.

[Ияков: Ргха…]

Другие щупальца пытались пронзить его иглами, и некоторые даже начали оставлять крохотные ушибы на его спине. Тем не менее, чёрные отростки становились всё более и более вялыми.

[Ияков: РГХААААА!!!]

Ияков пронзительно заорал, и они оба потеряли сознание.

***

Когда я родился, был лес. Лес был вокруг меня, но я не былего частью. Это я понял сразу.

Я был странный. Я был уродливый. Я был страшный. Я не чувствовал себя собой. Своё тело казалось мне чужим.

Я рыскал повсюду, следуя куда-то… Но я просто не знал, куда я вообще шёл… Что мне надо было… Что я так отчаянно искал…

Я был слабым. Хотя нет. Я и есть слабый.

Когда я в первый раз увидел их. Этих маленьких. Рыжих. С длинными языками и такими миленькими глазками. Я умилился. Я тоже хотел быть маленьким. Хотел быть пушистым. Хотел быть красивым. Хотел, чтобы мной умилялись.

Я наблюдал за ними. Я охранял их. Я ходил за ними и делал им хорошо.

Но потом появился он.

Он был такой же, как и я. Не чужак. Тоже выродок Хаоса. Тоже живущий посреди леса. Тоже не являющийся его частью.

Он не был, как они. Он был уродливым. Он был страшным. Он был странным. Он был чужим для своего тела. Чужим для себя.

Мне показалось, что мы могли быть друзьями. Что мы могли вместе искать что-то красивое. Вместе перестать быть чужими.

Но он в отличие от меня не хотел этого. Он не верил в своё уродство. Он почему-то считал себя красивее этих. Милее этих. Пушистее этих.

Он надсмехался над ними. Ему было смешно моё умиление.

Но я чувствовал зависть в его сердце. Я чувствовал злобу, таившуюся в нём. Я чувствовал этот гнев… Но почему-то не сдержал его…

Был один день. Я как всегда был с ними. Гулял. Наблюдал. Миловался.

Но тут пришёл он. Он начал их убивать. Кромсать. Резать. Рвать на части.

Я тыкал в него иглами, но они ничего не могли сделать. Мои щупальца были бесполезны.

…

Как и всегда.

Я просто беспомощно наблюдал, как они умирали. Только потом я вытащил несколько с собой и утащил их в другой лес. Более тёмный лес.

…

Но сегодня я нашёл нечто красивее. Нечто, способное дать мне шанс остановить его. Шанс помочь слабому умереть.

Ведь надо быть сильным, чтобы признать своё уродство.

***

[Ияков: …]

Мужчина отпустил чёрное щупальце и рухнул лицом в пол. Каменная известь покрылась кровью и слезами, а накаченные руки парня мёртвой хваткой вцепились в шершавую поверхность, на которой он лежал.

Голова готова была взорваться в любую секунду, а сердце громыхало так ужасно больно, что Иякова, казалось, сейчас должен был хватить удар.

[Ияков: …]

Тем не менее, он слегка приподнялся на локтях и снова рухнул грудью, слегка продвинувшись вперёд.

Раз за разом он шмякался грудью об твёрдый булыжник, проползая вперёд. Каждый толчок давался необычайной болью на его сердце, но он не мог останавливаться.