Шрифт:
Его прервал хозяин.
– Что, любезный Роберт, нет ли чего нового?.. Знаешь ли ты цель моего вызова рыцарей?
– Я узнал ее от вашего герольда… и поспешил.
– Благодарю… Да, русским духом запахло… Знать, у меня, старика, злейшие и искреннейшие враги мои хотят вырвать последнюю искру жизни.
– Зачем печальные мысли? Мы защита вашему замку, только послушайтесь любви нашей, остерегайтесь… Расставьте всех рейтаров в окружных лесах и на дорогах и приготовьте отпор. Мои вассалы теперь уже галопом несутся сюда.
– Черт возьми, – прервал его Доннершварц, – не дожидаться ли нам, пока замок займут толпы бродяг. Кто боится измять свои латы и истоптать серебряные подковы у лошади, того мы защитим встречей нашей с незваными гостями, но добычей не поделимся с ним. Так мы условились с фон Ферзеном и, черт возьми, кто помышляет нам своими ребяческими советами исполнить прямое рыцарское дело!
– Где тебе думать о прямизне, когда ты все качаешься! Не на словах показывают себя, господин бутыльный рыцарь, а на деле с оружием, а оно у тебя все заржавело, – заметил Бернгард.
Доннершварц только что хотел ответить, как вдруг Эмма, стоявшая у окна, дико вскрикнула.
Все бросились к ней и стали расспрашивать ее о причине испуга.
Эмма не могла ответить, только показывала в окошко.
Все взглянули по этому направлению и увидели статного юношу, которого несла по двору бешеная лошадь. Он сидел прямо и, казалось, спокойно, натянув на руки повод того, как струны, и крепко обхватив бока сильного животного ногами. Несмотря на это, лошадь, закусив удила, то расстилалась под ним на бегу, то вдруг останавливалась или сворачивала в сторону, или вихрем взвивалась на дыбы, стараясь сбросить с себя всадника.
Но последний был как будто бы слит с ней из одного вещества и, взмахивая сильной рукой, поминутно стегал ее по голове нагайкой.
– Это мой Гритлих объезжает дикую лошадь, которую мне прислали недавно из Нотебурга [57] . Четыре сильных конюха насилу довели ее, а он один управляется с нею. Браво!.. Браво…
Фон Ферзен глядел в окно и хлопал в ладоши.
– Черт возьми! Удаль же управляться с лошадьми, – проворчал Доннершварц.
– Молодец, точно привинчен к седлу, – с неподдельным восторгом воскликнул Бернгард. – Точно, рыцарь! Он достоин им быть.
57
Ныне крепость Шлиссельбург, основана в 1324 году князем Юрием Даниловичем и названа «Орешком» по кругловатости острова, на котором она построена. Ливонцы, завладевшие ею, назвали ее Нотебургом.
Он впился глазами во всадника и следил за каждым его движением.
Эмма, между тем, схватила за руки отца своего и еще громче вскрикнула, когда лошадь, вытянув шею, взвилась на дыбы и чуть не опрокинулась назад вместе с всадником.
Молодая девушка, видимо, не могла выносить далее этого зрелища и, быстро отскочив от окна, стремглав бросилась из комнаты.
Мужчины в недоумении переглянулись между собой.
VIII. Гритлих
Гритлих, между тем, оправясь от стремительного прыжка лошади, закричал Гримму, чтобы он отпер поскорей задние ворота, и когда последний боязливо, но с коварной улыбкой исполнил его желание, он собрал все свои силы, направил лошадь прямо в ворота, выскочил в поле и вмиг исчез из виду, как дым, разнесенный порывом ветра.
Доннершварц наклонился к Ферзену.
– Видите ли вы, что Гритлих не ваш пленник, а вашей дочери? Видите ли, что я прав, – чтобы его разнесла лошадь по кускам, – а вы нет, потакая бродягам?
– Да отстань, знаю, вижу… и сегодня все решу! – отвечал вслух фон Ферзен.
Эмма вбежала опять. Ее кудри были беспорядочно разбросаны по бледному лицу.
– Папахен! Она умчала его, – воскликнула она, бросаясь на шею отца, – а кругом замка ров с водой, мост не поднят. Бедный Гритлих!
Она зарыдала.
– Что ты, что ты, резвая моя козочка? Успокойся – увещевал ее отец.
Но Эмма только дико взглянула на него, как бы к чему-то прислушиваясь.
В это время загремели перекладины подъемного моста, она встрепенулась и с силой рванулась из рук отца, несмотря на то, что он так сжал ее руку, что помял на ней золотую браслетку, и выскочила из комнаты.
– Послать за ним, за ней!.. Побежим на подзорную башню взглянуть с нее на удальца, – заговорили присутствующие…
Вошедший герольд остановил их намерение.
– А, Штейн! – воскликнул фон Ферзен. – Ну, что скажешь?
– Русские продвигаются все ближе и ближе, благородный господин. Они теперь находятся только на день езды отсюда. Их провожает дым пожарищ.
– Как, неужели никто из наших соседей не дал им еще достодолжного отпора. Где же они рыскают или спят, непробудные винные исчадия? – быстро и гневно спросил Бернгард.
– Я видел их, благородный рыцарь, на перелет стрелы от нашего замка. Они сели завтракать. Их много и они вооружены крепко.