— Да, Сайлас. Я буду хорошей девочкой, — бормочу я, облизывая опухшие губы.

В его темных глазах мерцает голод, чистый, сырой голод.

Используя в качестве рычага мои волосы намотанные на его кулак, он поднимает меня с колен, заставляя ахнуть, прежде чем его рот оказывается на моем, чтобы выпить все до дна. Он пожирает меня, обнимает второй рукой за талию и поднимает.

Мои ноги инстинктивно обхватывают его, его твердый пресс трется о мою киску, заставляя меня стонать ему в рот. Наши языки кружатся и обводят друг друга, пока он ведет нас к кровати, поддерживая меня только одной рукой.

Я подпрыгиваю на матрасе, когда он отпускает меня, и нервно отползаю к изголовью кровати, он приближается ко мне, как хищник, готовый сожрать свою любимую добычу.

Мы сталкиваемся. Мы сдаемся, позволяя нашим телам получить то, чего они так отчаянно хотят. Я поддаюсь этой тяге к нему, которую так долго пыталась игнорировать.

Моя рука обхватывает его сзади за шею, когда он устраивается у меня между ног, и наши губы снова соприкасаются, словно не могут допустить, чтобы они расстались. Две сталкивающиеся звезды, которые веками ждали, чтобы соприкоснуться, отказываются разлучаться.

Сайлас стонет мне в рот, когда я впиваюсь зубами в его нижнюю губу, игриво оттягивая ее. Мои руки блуждают по его плечам, ладони скользят к груди, где я хватаюсь за края его рубашки, разрывая ее. Пуговицы разлетаются по деревянному полу, но меня это не беспокоит.

— Мне нравилась эта рубашка, — бормочет он мне в губы, запрокидывая мою голову, чтобы провести языком по моему подбородку и оставить на коже засосы.

— Мне нравилась моя белая рубашка, которую ты разорвал несколько ночей назад, — я задыхаюсь, когда он прикусывает кожу на шее, царапая зубами. — Мы квиты.

Я тянусь к его члену, желая, чтобы он облегчил боль между моих бедер, но он отталкивает мою руку.

— Ты еще не готова ко мне. Сначала я должен трахнуть тебя ртом, детка. Мне нужно расслабить эту тугую киску, иначе я не помещусь, — он мычит, опускаясь ниже по моему телу, между моих раздвинутых ног.

Мой желудок сжимается, когда я думаю о том, как он растягивает меня. Кончики его пальцев медленно скользят вверх по моим бедрам, приподнимают край трусиков и стягивают их вниз по ногам, обнажая мою киску.

От этого зрелища у него вырывается стон, и он оставляет жадный поцелуй на внутренней стороне моего бедра, устраиваясь верхней частью тела у меня между ног.

— Такая чертовски красивая, детка.

Я царапаю ногтями кожу его головы, перебирая коротко подстриженные волосы, заставляя его мурчать, когда он толкается навстречу моим прикосновениям.

— Люблю, когда ты это делаешь.

Я так возбуждена, что не могу разобраться в мыслях, которые напрямую не связаны с моей киской, но я стараюсь оставить это на потом. Я краснею от его похвалы, мои бедра приподнимаются, когда он дует на мою влажную сердцевину.

Сайлас исследует внутреннюю сторону моих бедер, проводя ладонями вверх и вниз по коже, кончики пальцев оказываются в опасной близости от моего центра, но останавливаются, не двигаясь туда, где я больше всего в них нуждаюсь, и поднимаются обратно к коленям.

— Сайлас, — умоляю я, извиваясь под ним, все чертовски болит. — Пожалуйста.

— Да ладно, Хекс. Ты можешь лучше, — его голос ласкает мою кожу, большой палец скользит по клитору. — Умоляй меня.

— Все болит. Сделай так, чтобы мне стало легче, Сайлас, пожалуйста.

В ответ он нажимает большим пальцем сильнее, рисуя маленькие круги, заставляя меня шире раздвинуть ноги для него, впуская его внутрь. Я издаю глубокий горловой стон, когда чувствую, как два пальца скользят внутри меня, раскрывая меня без предупреждения.

— Оох, черт…

— Это даже не пол овина меня, детка, — бормочет он со зловещим смешком, словно ему не терпится почувствовать, насколько плотно будет, когда он войдет. Я удивляюсь, как хорошо моя киска раскрывается для него, пропуская его пальцы внутрь тугого отверстия.

Рот Сайласа заменяет большой палец, горячий язык проводит по чувствительному пучку нервов, играя с ним, словно он уже точно знает, что мне нужно, чтобы достичь желаемой цели. У этого мужчины развратный рот; каждое прикосновение к нужному месту заставляет меня выгибаться дугой на кровати.

Я прижимаюсь бедрами к его лицу, встречая каждый толчок его пальцев, когда он вводит и выводит их из меня. Мои руки вцепились в его плечи, нуждаясь в чем-то, что заземлит меня, прежде чем я взлечу с этого проклятого матраса.