Фэй застает меня врасплох, она обнимает меня и прижимает к себе.

Она обнимает меня.

Я знаю, как обниматься, но то, что меня застали врасплох, заставляет меня чувствовать себя неловко, когда я неуверенно обнимаю ее в ответ.

— Спасибо, — вздыхает она, крепче сжимая меня в объятиях. — Спасибо. Мне бы хотелось, чтобы эти слова были достаточно емкими, чтобы выразить то, что вы для меня сделали.

— Не стоит благодарности. Это все ты, — я нежно поглаживаю ее по спине, прочищая горло, когда отстраняюсь. — Отправляйся праздновать со своей семьей и передай маме привет.

Я смотрю, как она исчезает в толпе, направляясь к своей семье, и мои щеки горят от смущения. Не потому, что она обняла меня, а из-за откровенной физической привязанности на публике. Все эти люди считают меня неженкой, как будто мне не все равно. Превращают меня в мишень.

— У тебя действительно хорошо получается, — резкий голос Сэйдж доносится из-за моего плеча.

Поворачиваюсь к ней и ухмыляюсь.

— Стоять и выглядеть симпатично?

Она приподнимает бровь.

— Ты думаешь, что ты симпатичная?

Мой рот слегка приоткрывается, прежде чем ее губы расплываются в теплой улыбке. На секунду я увидела девочку, которой она была в старшей школе. Печально известную дрянную девчонку, которую все так боялись.

— Просто шучу, — она слегка подталкивает меня своим бедром. — Что касается преподавания — у тебя это хорошо получается.

Сегодня мне не по себе от всех этих похвал. Это не обыденное явление в моей жизни, никогда не было, и вдруг повсюду добрые слова, больше, чем я слышала за всю свою жизнь, и я не знаю, как к этому относиться.

— Так вы двое трахались? — прямо спрашивает она, ухмыляясь со знающим блеском в глазах.

Я кашляю, застигнутая врасплох.

— Что? Нет? Почему ты спрашиваешь? Он сказал…

— Рук догадался. Сказал, что у Сайласа посторгазмическое свечение, — она смеется.

— Разве тебе не неловко? Говорить мне об этом после того, как он встречался с твоей сестрой? — я поднимаю щиты, надеясь, что она отстанет, прежде чем я сорвусь и скажу что-нибудь, чего не следовало бы произносить вслух.

Я уклоняюсь и кусаюсь, когда люди подходят слишком близко, но у Сэйдж тоже есть зубы.

— Милая, не пытайся разозлить меня, — в глазах Сэйдж горит вызов, голубые глаза горят, когда она опускает взгляд на свои красные ногти. — Я задену твои чувства.

Сомневаюсь, что кто-то, включая меня, сможет переплюнуть Милашку Сэйдж Донахью. Ее гнев печально известен.

— Я не это имела в виду. Я просто… — я кусаю внутреннюю сторону щеки. — Говорить о подобном дерьме мне неловко. А я стерва, когда мне некомфортно. Мы просто… мы друзья.

Друзья, которые возможно дурачились, а возможно, и нет. Друзья, которые состоят в фиктивном браке. Это странная дружба, но это все, чем она является. Это все, чем она может быть.

— Конечно. И поэтому он только что пришел?

Я отворачиваюсь от ее ухмыляющегося лица, собираясь спросить, что она имеет в виду, когда замечаю высокую фигуру Сайласа, появившегося в дверях.

— Почему он здесь?

Он все еще одет в свой рабочий костюм, дорогой материал обтягивает его плечи, сужаясь к талии. Он выглядит дорого, даже влиятельно, и я не уверена, как люди умудряются верить, что он женился на мне.

Это заставляет меня вспомнить, что у нас намечается мероприятие с участием его компании. Это значит, что мне нужно придумать способ убедить людей, что я та, кто нужен Сайласу. Та, кто заслуживает его фамилию.

Чтоб меня.

— Потому что ему не все равно, — Сэйдж наклоняется ко мне и шепчет: — Никто не заботится так, как Сайлас Хоторн. У всех нас есть проклятие, Коралина. И это его.

Сэйдж отходит от меня, оставляя меня на произвол судьбы, и я безмолвно молюсь, чтобы он не нашел меня, но это невозможно. Как будто у него есть какой-то радар на меня.

Я решаю встретить его на полпути, поскольку его глаза уже нашли мои, и как только мы оказываемся достаточно близко друг к другу, он первым начинает говорить.

— Это место выглядит потрясающе.

— Девочки очень помогли. Спасибо, что позвонил им. Но тебе не обязательно было приходить. На работе, должно быть, много дел.

Я ерзаю под его тяжелым взглядом, который не отрывается от моего лица, словно он не хочет смотреть ни на что, кроме меня. Такое пристальное внимание со стороны кого-то ошеломляет.