Последние три года Элеттра жила только одной мыслью: что бы ни произошло в ее жизни, она всегда может приехать в Уортшир, где в старинном особняке ее с особым трепетом ждет графиня Монтемайор – добрая, прелестная женщина, готовая утешить в любое время суток и дать мудрый совет.

Три года назад Элеттра присоединилась к благотворительному отряду «Милосердие». На ее плечи легло много обязанностей, среди которых было и посещение миссис Монтемайор. Та жила в глуши, без родственников, могла рассчитывать только на свою верную собаку да помощницу. Графиня ослепла после смерти мужа, так на ее здоровье повлиял сильный стресс. Никто из «Милосердия» не хотел ехать в Уортшир, ведь требовалось немалое количество времени на дорогу, да и погодные условия тоже сыграли весомую роль в укреплении нежелания посещать это место – Уортшир располагался на вершине холма; суровый, шквалистый ветер был полноправным хозяином этого места, а еще ледяной дождь нередко гостил там…

Так сразу и не скажешь, что у Элеттры были мягкое, чуткое сердце и безграничная жалость ко всему беспомощному. Однако она действительно обладала всеми этими качествами, которые и побудили ее откликнуться на беду одинокой женщины.

Эл думала, что она будет помогать миссис Монтемайор по дому, делать то, что не успевает ее помощница, но графиня лишь просила сидеть рядом с ней пару часов, говорить о том, что происходит в мире, и почитать ей. Графиня страстно любила читать, но из-за необратимой болезни глаз она лишилась последней радости в жизни. За три года Элеттра и миссис Монтемайор отлично узнали друг друга. Графиня искренне полюбила девушку, переживала за нее. Эл тоже сильно привязалась к миссис Монтемайор, делилась с ней своими переживаниями. Однако о том, что с ней творит ее отец, Эл умолчала, поскольку очень боялась услышать те же слова, что ей сказала тетя Аделайн. Та ведь не поверила ей, плюс ко всему назвала сумасшедшей… Нет, Элеттра не могла рисковать, чтобы впоследствии разочароваться в еще одном близком человеке. Но миссис Монтемайор сердцем чуяла, что с ее милой собеседницей происходит что-то неладное, и поэтому она всегда старалась поддержать Элеттру, называя ее ласковым голосом, по-русски, Голубушкой. Эл не знала, что означает это слово, но от него веяло таким приятнейшим теплом, что она хотя бы на краткий миг забывала о своих жутких душевных ранах, стоило ей услышать его.

– Ну, как тебе? – улыбнулась графиня, сощурив помутневшие глаза.

– Мрачно… – ответила Эл, закрыв только что прочитанную вслух книгу «Преступление и наказание». – Не понимаю, почему вам так нравится Достоевский?

– Он не просто мне нравится, я без ума от него. Достоевский у меня прочно ассоциируется с Петербургом. Ох, Голубушка, Петербург – это лучший город на Земле!

– Почему же вы тогда уехали в Англию?

– Мне пришлось… Я полюбила Англию только из-за того, что она такая же красивая и дождливая, как мой Петербург.

– Надеюсь, когда-нибудь мне удастся лично познакомиться с этим городом. – Эл тихо вздохнула, положила книгу на стол рядом с креслом хозяйки дома и вдруг замерла, заметив, что миссис Монтемайор пристально смотрит на нее.

Графиня потеряла зрение, но приобрела способность «разглядывать» истинное состояние души ее собеседника. Миссис Монтемайор вдруг стало не по себе, точно часть свинцовой тяжести, что лежала на душе Элеттры, передалась ей.

– Какой у тебя грустный голос… Голубушка, я понимаю, прошло так мало времени, с тех пор как твой отец… Тебе необходимо выговориться. Я ведь твой друг, ты можешь доверять мне. Я сама потеряла немало дорогих мне людей. Я почти сроднилась со скорбью.

Слепые глаза смотрели прямо в истерзанную душу Элеттры, и та не могла больше притворяться.

– Миссис Монтемайор, я, безусловно, доверяю вам и знаю, что вы хотите помочь мне от чистого сердца… Но я не могу говорить с вами о моем отце. Я не готова пока.

Миссис Монтемайор так и глядела на нее, понимая, что ее гостья явно что-то недоговаривает. Элеттра помолчала немного, чтобы набраться сил для тяжелых откровений. И в следующее мгновение она наконец открыла правду, терзавшую ее:

– Несколько дней назад не стало моей одноклассницы.

– Господи! Да что ж такое?! Как это произошло?!

– У нее были проблемы с сердцем. И еще она очень сильно похудела, – говорила Эл, чувствуя, как в горле набухает ком. – Мы мало с ней общались, но… – и тут она расплакалась.

– Голубушка…

– Мне бы хотелось поменяться с ней местами.

– Прекрати немедленно! Нельзя такое говорить! – перепугалась миссис Монтемайор.

– Но я хочу! Смерть – это такое облегчение! Почему мы цепляемся за эту чертову жизнь?! Что в ней хорошего? Маленький проблеск счастья, а остальное – тьма! Только тьма!

– Только тьма… – повторила графиня, опустив глаза.

Элеттре вдруг стало совестно… «Как можно говорить о тьме человеку, который погружен в нее в буквальном смысле? Откуда тебе знать, что такое настоящая тьма, глупая ты гусыня?!»

– Миссис Монтемайор…

– Нет, ты права. Наша жизнь, как эта книга, – графиня положила свою сморщенную руку на том Достоевского, – такая же мрачная и тяжелая. Но ведь и интересная, согласись?

– О да… – нервно усмехнулась Эл.

– Мы обязаны «прочесть» ее от начала и до конца. Столько, сколько нам отведено, – успокаивающим голосом продолжала миссис Монтемайор. – И потом, тот проблеск счастья, о котором ты говоришь, ведь это же прекрасно! Это сладкое утешение. По-моему, ради него стоит жить. И ради любви, разумеется. Неужели ты хочешь покинуть своего Арджи? Тебе ведь так хорошо с ним, он любит тебя.

– В том-то и проблема, миссис Монтемайор. Он любит меня, а мне с ним просто хорошо… – вдруг призналась Элеттра и слегка обрадовалась тому, что тема их беседы изменилась.

– Но как же так?..

– Мне нравится, что он заботится обо мне, и я действительно счастлива, когда он рядом… Но, к сожалению, я ничего не могу, да и не хочу предложить ему взамен. Я поступаю гадко.

– Ты – неопытное дитя, не суди себя. Дай время вашим отношениям.

– Вы полагаете, что у нас еще есть шанс?