"После смерти Петра в феврале 1725-го из всех огромных 70 – 90-пушечных линкоров, во множестве построенных "царем-шхипером", в море из базы несколько раз выходил только один. Остальные сгнили, простояв у причалов без всякой пользы".

Как пишет историк Вячеслав Красиков, «если бы шведскому королю в конце 17 века удалось внедрить в русское правительство на самый высокий пост шпиона-диверсанта, то и сей злодей вряд ли сумел бы сделать больше».3)

Безудержное восхваление и славословие Петра I, которое не затухает, в зависимости от того как лидер государства оправдывает историческими аналогами собственные великие свершения. Но при ближайшем рассмотрении, это оказывается ссылкой на распрастраненный миф, а не исторические факты.

Однако, история не пишется только двумя красками – черной и белой. И столь же яростным "ниспровергателям культа Петра", которые тоже редко пользуются ссылками на исторические факты, можно именно фактами возразить. Например, "за время царстования Петра, население России сократилось на одну пятую…" Указание именно "на одну пятую" придает утверждению некое весомое подобие статистики. Однако, действительное, обращение к статистическим данным, это утверждение опровергает, население – то не уменшилось, а возросло! По подсчётам историка Ярослава Водарского, численность мужчин и детей мужского пола выросла с 1678 по 1719 год с 5,6 до 7,8 миллионов. Таким образом, общая численность населения России за этот период выросла с 11,2 до 15,6 миллионов. По данным I ревизии (1719 год), население России составляло 15,7 миллионов человек.

Как же такое может быть при тех неисчислимых жертвах, которые понесла Россия врезультате войн, гибели на строительстве и т.п? Ответ простой: жертвы, безусловно, были и весьма значительные, но рождаемость их перекрывала. Кроме того, многие живучие мифы о петровской поре критики не выдерживают. Например, стойкий миф "Петербург стоит на костях" – понимай: смертность среди строителей была неимоверной! Но возникает вопрос: а где, не то что массовые, а самые обыкновенные захоронения той поры? Пока что, на территории центральной части города обнаружены старые финские погребения в районе Казанского собора и три солдатские могилы в Петропавловской крепости.

– Они скрыты построенными зданиями!

– Не думаю. На кладбищах, по обыкновению нового времени, тогда не строили. Да и "гигантскую стройку" новой столицы не следует сравнивать, с современными строй площадками или гиганстскими стройками социализма. В начале 18 века весь город помещался в Петропавловской крепости, в незначительной части Петроградской стороны и Васильевского острова. Не нужно, следуя строкам А.С. Пушкина "на берегу пустынных волн", именно так представлять берега Невы на протяжении 72 километров от Ладоги до Финского залива, По свидетельству историков, здесь располагалось до 1000 поселений различного размера от отдельных изб "убогого чухонца", до больших финских и русских деревень, рыбацких слобод, пристаней, шведских усадеб, двух крепостей и даже небольшого города Ниена, имевшего достаточное по тем временам население, которое, кстати, находясь в пограничном русско шведском состоянии, умело использовало своё выгодное географическое положение и ни в русское, ни в шведское подчинение не стремилось. Чему свидетельство: только в Рыбацком – большом русском селе царь получил поддержку, где по этому поводу даже установлен памятник.

Санкт- Питерсбурх (на голандский манер) 1710 -х годов это всего несколько десятков тысяч населения. В основном, солдат, матросов и строителей. На момент смерти императора в 1725 г. здесь в разросшимся городе проживало 17 тыс. горожан. Поэтому, на некоторое время столица России легко вернулась в Москву, а о Питере, как об одном из неудачных проектов царя – реформатора попробовали забыть. Правда, получилось не надолго. И дело здесь не только в "державной воле Петра", а в том, что молодой, стремительно растущей нации и государству, был необходим выход к морю.

Откуда же взялось это число "одна пятая населения"? При профессиональном рас смотрении, оно имеет основание. Действительно, потери во взрослом мужском населении были значительные. При «царе – просветителе темного и дикого русского народа» число грамотных в державе сильно уменьшилось. «У нас есть достоверные и достаточные статистические данные о грамотности мужского населения Москвы в середине XVII в. Когда составлялись переписные книги, хозяин каждого двора в них расписывался, за неграмотного «прилагал руку» сосед. Оказывается, белое духовенство было почти поголовно грамотным, черное духовенство (монахи прим. Б.А.) – на три четверти. Среди купечества насчитывалось от 75 до 96 грамотных на сто душ мужеского пола. В дворянском сословии картина примерно та же, что и в монашеском. Что касается посадских мужиков, то здесь грамотных было от 23 до 52 процентов. То, что мы знаем о просветительской деятельности Московского печатного двора, поясняет и подтверждает эту картину. Так, во второй половине XVII веке эта единственная на Руси типография издала 300 тысяч букварей и 150 тысяч учительных Псалтырей и Часословов, причем буквари продавались по копейке за штуку. В петровскую эпоху, когда европеизация достигла апогея, грамотность массы русского населения, напротив, понизилась: силы нации были отвлечены на флот, регулярную армию, постройку новой столицы и т. д.» (Панченко А.М. Русская культура в канун петровских реформ). Потому, так сказать, "качественно" население изменилось, причем не в лучшую сторону. Что представляется бесспорным «рабство дикое» – жесточайшее крепостное право, с которым России пришлось мучительно расставаться в ХIХ столетии – установлено окончательно именно Петром, И возникает пугающее предположение, что «раба» в душу русских людей поселило не татаро-монгольское иго, а два государя Иоанн IV Васильевич, он же – Грозный, и Петр I Алексеевич, с 1721 г. в титуле поименованый "Великим". Не случайно именно эти два властителя были так признаны и любимы в жесточайшие годы тоталитаризма. В них отыскивались, и совершенно оправданно, аналоги и апологетика творимого в стране. Правда, ни Грозному, ни Петру даже и не снились масштабы жертв, принесенных в угоду бредовым планам в ХХ веке.

"Воспевание Петра I началось с благословения и под руководством Екатерины II. Именно «при Екатерине II родилась «петровская легенда» о мудром царе-преобразователе, прорубившем окно в Европу и открывшем Россию влиянию единственно ценной западной культуры и цивилизации. К сожалению, ставшая официальной в конце XVIII века легендарная версия не опровергнута ни в XIX, ни в XX столетиях. Пропагандистский вымысел русской царицы немецкого происхождения, узурпировавшей трон, подавляющее большинство людей и, по сию пору, принимает за историческую действительность. На самом же деле все обстояло не совсем так, а вернее, совсем не так» – считал Л.Н. Гумилёв.

При Екатерине II (тоже Великой) идеально проведенная многолетняя ПР.– компания, с гениальным "Медным всадником" Фальконе, и прочими атрибутами, потребовалась для внедрения в сознание россиян мысли об "отсталости" России. О необходимости привлечения достижений Запада, и о праве мудрого и великого Правителя проводить реформы, которые глупым подданным, по их темноте и необразованности, непонятны, но, при всей жестокости и кровавости, для них благотворны! Идея абсолютной самодержавной власти, которая, по мнению Екатерины II, воплощалась в Петре I – была целью и задачей посмертной «петровской славы». Петра I славили за то, что он приблизил нас к Европе, облагодетельствовавшей Россию всею «премудростию заморской».