«С днем рождения!» — и вокруг шарики. Мама ему подавала, а он цеплял. Родители смеялись, перешептывались, а затем начинали целоваться. И я тогда уходила, мне не хотелось за ними подглядывать.

Но все изменилось, когда папа стал зарабатывать деньги. Подарки стали дороже, надувные шарики сменились на заказные гелиевые шары. Бумажные буквы пропали, когда мы переезжали с квартиры в особняк. А может их выбросила домработница.

Семейные праздники переместились в рестораны. Отец стал чаще отсутствовать, а когда возвращался, они долго скандалили с мамой. Я уже тогда понимала, что папа ей изменяет. И мама начала пить.

Родители развелись. У папы менялись любовницы, наши с ним встречи свелись к дежурным воскресным обедам.

Нет, он не отказывался от меня, всегда был рад видеть. Но еще я чувствовала тайное облегчение, когда в конце дня начинала собираться домой. А еще он ни разу не предложил мне остаться.

Мама поначалу очень тяжело переживала измены отца. После развода родителей мы с ней съехали из особняка в квартиру, которую папа нам купил.

Мама напивалась до беспамятства. Однажды она чуть не устроила пожар — поставила варить мне суп, а сама уснула. Кухня была вся в дыму, я забилась в угол и в страхе позвонила отцу.

Он приехал с пожарными, они вынесли дверь. Маму после того случая отец лишил родительский прав и отправил лечиться. А меня определил в школу-пансион для девочек в Англии, откуда я вернулась только в этом году.

Отец не жалел для меня никаких денег. Иностранные языки, уроки музыки и танцев, школа верховой езды. На каникулы он забирал меня из пансиона, и мы ездили отдыхать. Но ни разу мы не поехали вдвоем. С нами всегда была какая-нибудь его подружка, и постепенно я перестала хотеть получить отца в безраздельное пользование.

А еще я заставила себя забыть, как счастливы мы были втроем, когда у нас не было столько денег.

С мамой отношения постепенно наладились. Она излечилась от алкогольной зависимости, у нее появился друг, за которого она после вышла замуж. Мой отчим немного со странностями, но маму любит. Они живут на Бали, исповедуют вегетарианство и учатся любить мир.

Я периодически их навещаю, но Бали это не то место, где я хотела бы надолго остаться.

После школы я планировала продолжить образование в Англии, но у отца появились проблемы со здоровьем. Он ни о чем не просил, я сама захотела приехать. Второй раз папа так и не женился, а подружки все куда-то подевались.

Вскоре отцу стало лучше, я поступила в столичный университет, и мы дружно жили вдвоем. Пока он не выздоровел окончательно.

Снова стал пропадать на работе, задерживаться по вечерам и лгать. Выдумывать, оправдываться, пряча глаза.

— Пап. Перестань, я все знаю, — заявила я ему после очередного загула.

— Ариш, дочка, ты не думай, это так, для здоровья, — начал он, но я перебила.

— Если я тебе мешаю, ты скажи. Я уеду.

Папа принялся убеждать меня, что я его единственная любимая дочка. А все остальное это проходящее.

— Я хочу получить от жизни максимум, меня это заряжает энергией. Ты же хочешь, чтобы у тебя был молодой и красивый отец, не так ли, детка?

Я хотела сказать, что мне нужен отец, который будет рядом. Но он излучал такую удовлетворенность от жизни, в нем было бушевало столько энергии, что я не могла не согласиться. Это лучше, чем видеть его на больничной койке, утыканным трубками.

Что за таинственное «это», которое его заряжает, папа деликатно предпочитал умолчать. Но я и сама прекрасно поняла несмотря на то, что выросла в закрытом пансионе. Мне чуть ли не в первый день соседка по комнате рассказала, откуда берутся дети. С фотками и пояснениями.

Я нигде не получила столько информации о сексе, сколько в закрытой школе-пансионе для девочек. Несмотря на это, свой девятнадцатый день рождения я встречаю девственницей.

Арина

Целый день я в нарядном платье и с макияжем прослонялась из одного конца особняка в другой.

До последнего ждала, что отец позвонит. Придумывала отговорки, искала оправдания. И когда в тишине дома заиграла мелодия вызова, схватила телефон, даже не глядя на экран.

— Да, пап, — крикнула в микрофон, но из динамика заговорил не отец, а моя одногруппница Натка.

— Привет, Арин, ты вечером что делаешь?

— Прости, Нат, я думала, это отец звонит, — стушевалась я, но она похоже не заметила.

— Так как насчет вечера? Занята?

— Не знаю еще, — я пожала плечами, глядя на свое отражение в зеркале. — А ты что хотела?

— Сегодня туса в «Револьвере», Лена только что позвонила, она пойти не сможет. Есть один пригласительный, пойдешь с нами?