Две другие мои тети, жены младших папиных братьев, Зарина и Моника о чем-то тихо переговаривались, занятые созданием многочисленных канапе. Бабушка Гера в наушниках резала овощи для салата и время от времени тихонько подпевала в такт звучавшей мелодии. К труду пристроили даже двух моих младших четырнадцатилетних братьев и трех двоюродных, доверив им на заднем дворе приготовление шашлыка, пусть и под присмотром дяди Джена. Тетя Руфина выставила своего мужа с кухни, заявив, что здесь он будет только мешаться, едва он туда заглянул часа так три назад. В гостиной слышался звон посуды, две двоюродные сестры накрывали на стол.

Такая предпраздничная суматоха в доме царила в честь моего завтрашнего отъезда в Хантум. Две недели назад я поступила в Ариатскую Звездную Академию на отделение по охране природы, собираясь пойти по стопам отца, который работал начальником охраны заповедника. Я давно решила, что работать вместе с ним в любимом месте, где я провела все свои семнадцать лет, когда закончу учебу, – отличная идея.

Вся моя многочисленная родня, проживающая здесь же, в Факарте, небольшом городке с населением всего в десять тысяч жителей, от которого до Хантума три часа полета на флаере, так или иначе была связана с заповедником. Кто-то занимался наукой, кто-то работал инспектором, тетя Руфина водила экскурсии, а бабушка Гера числилась художником-оформителем. Рисовала она при помощи красок и кистей, а не планшета, за что давно прослыла чудачкой.

Не то чтобы моя семья против технологий, в том же научном отделе заповедника, где работает дядя Джен, без них никак, но вот если можно обойтись… Тетя Руфина лучше возьмется за венчик вместо блендера, а мама с удовольствием сделает пирог из вишни, собранной у нас в саду, параллельно хвастаясь, какие у нее выросли знатные овощи на грядках.

Я, наконец-таки, нашла вазу, налила из-под крана воды и поставила в нее цветы. Сладкий аромат еще сильнее поплыл по комнате, даря привычный уют.

– Мама, может, все же я помогу? – в который раз поинтересовалась за этот день.

Семья, решив, раз праздник в мою честь, отстранила меня от приготовлений, и я маялась непривычным бездельем.

– Сами управимся. Ты чемодан с сумками перепроверила? Вылет завтра в восемь, – отмахнулась встречным вопросом от моего предложения мама.

– Все готово, – улыбнулась я.

Вещи мы собирали почти неделю, то убирая что-то, то добавляя, и только вчера закончили, с облегчением выдохнув. Никогда не думала, что это так хлопотно! Впрочем, из Факарта больше, чем на пару дней на школьные экскурсии, я никуда не ездила. Несколько раз родные порывались на каникулы отправить меня на отдых на море или в горы – покататься на лыжах, но я отказывалась. Мне было хорошо здесь, со своей шумной и любящей семьей, а развлечения я себе спокойно находила в заповеднике, по возможности помогая отцу.

– Тогда иди наряжайся, – велела мама, поправляя выбившийся из прически каштановый локон, и бросила взгляд на часы.

Нахмурилась.

– Леон что-то задерживается…

– И не звонил? – поинтересовалась я, зная, насколько отец ответственный.

– Он сегодня лиар дома забыл, – вздохнула мама, вытаскивая из шкафа белоснежную скатерть, собственноручно расшитую цветами.

– Хочешь, схожу к нему? – нашлась я. – Ну, или встречу, если он уже в пути. Папа же всегда одной дорогой ходит, точно не разойдемся.

– А как же приготовиться к празднику? – возмутилась тетя Руфина.

При всей своей любви ко мне, она не одобряла мое пренебрежительное отношение, когда дело касалось наведения красоты.

– Успею, – отмахнулась я. – Вы главное – сами найдите время переодеться.

Тетя как-то обреченно вздохнула, смотря на меня, но ничего не сказала. Я чмокнула маму в щеку и вышла на крыльцо, вдыхая запахи уходящего лета – спелых яблок и ранних астр.

За домом практически сразу же начинался хвойный лес, и я пошла по тропинке, усыпанной иголками и шишками. Вдали слышались редкие птичьи голоса, по макушкам деревьев бежал ветер, с ветки на ветку скакали рыжие белки. До чего же хорошо!

Дойдя до границы заповедника, я приложила к щиту лиар, чтобы получить допуск, и немного прибавила шаг, торопясь увидеть отца.

Он появился на тропинке минут через десять – высокий брюнет с армейской выправкой, одетый в темно-зеленый костюм. Я рассмеялась и бросилась к нему в объятия.

– Миранда, задушишь, – улыбаясь и тем не менее крепко обнимая, сказал отец. – Вещи все собрала? – спросил, едва мы пошли по тропе.

– Еще вчера. Как думаешь, есть шанс, что мама и бабушка в последний момент на всякий случай не соберут еще пару сумок?

– Я бы не надеялся. И багажное место во флаере для тебя заранее заказал побольше, – предусмотрительно заметил отец, сверкая карими, как и у меня, глазами.

– О! Спасибо!

Он вдруг остановился, неожиданно серьезно посмотрел на меня.

– Миранда, ты в своем выборе уверена? Если тебе по душе какая-то другая профессия…

– Какая другая? – удивилась я. – Мне с тобой хочется работать, здесь.

– Ну… охрана природы для тебя явно лучше науки. Ты не любишь сидеть на месте и всегда была таким сорванцом… Даже не верится, что уже выросла!