– Куля, как так, почему ты опять не помыл посуду? И, не терпя никаких возражений, открывал кран и приводил всё в порядок, объясняя в очередной раз своему другу, как не хорошо оставлять не мытой кухонную утварь, ведь на ней разводятся разные микробы, которые могут заразить и самого Кулю. На это барсучок не обижался, он знал особенность своего друга, при любом удобном случае блеснуть своими знаниями и рассказать всё, что ему известно. Поэтому Куля спокойно слушал лекцию зайца о вреде грязной посуды, для здоровья, и выждав когда Ух умолкнет, говорил:

– Надо же, а я и не знал, что так может быть, – давая другу тем самым, почувствовать свою значимость. Но справедливости ради надо сказать, что заяц не всегда так себя вёл. Вернее он мог себя так повести, только в том случае, если был в гостях у своих близких друзей. А они, зная про его стремление, показать всем, какой он начитанный, спокойно воспринимали его поведение. В другом месте, Ух, никогда себе такого не позволял. Он тактично делал вид, будто просто не замечает не мытой посуды. При этом, заяц не осуждал про себя хозяина жилища, в котором пребывал, а наоборот, находил ему оправдание, думая о том, что каждый имеет право быть таким, каким хочет. В конце концов, ему то, это ничем не мешает.

Закончив с мытьём посуды, Ух подошёл к зеркалу, взял лежавшую рядом на полке шляпу, одел её на голову и, хмыкнув от удовольствия сказал:

– Как же я всё-таки замечтательно выгляжу. Затем открыл дверь и вышел из дома. Как и намеревался, заяц отправился в гости к своему другу, барсучку. Он вышел на тропинку, ведущую через весь лес к дому Кули, и не спеша зашагал, напевая про себя весёлую песенку. Пройдя метров триста, он вдруг услышал, что рядом с тропинкой, возле огромного куста дикой смородины, пустившего корни среди нескольких берёз, кто-то шуршит листвой. Заяц остановился и подумал, это кто же в нашем лесу, прячется?

– Эй, – в полголоса произнёс он, – кто там прячется? А ну выходи! Уже смелее и громче сказал заяц. Однако ему никто не ответил. А только сильнее зашуршал. Вот какой невоспитанный – подумал он, а вслух произнёс:

– Я тебя не боюсь. И стал тихонько подкрадываться к кусту смородины, впрочем, стараясь не упускать из виду тропинку, по которой шёл. Вдруг придётся отступать. Всё-таки он был заяц, а не медведь, хоть и храбрый. Подкравшись поближе к кусту, он привстал на цыпочки и заглянул за куст. При этом его уши вылезли из-за куста так, что если бы Ух и хотел, чтоб его не заметили, это всё равно не получилось бы. За кустом сидел…ёжик. Он наклонился к земле и, делая какие-то странные движения, шуршал по опавшей листве палкой.

Ба, да это же Колюньчик, подумал заяц, и сказал:

– Так-так, это почему же мы молчим, когда с Вами разговаривает столь вежливый и умный заяц как я? Колюньчик повернул к нему мордочку и тихонько прошептал:

– Здравствуй Ух, пожалуйста, потише, – и опять принялся шуршать своей палкой, делая какие-то непонятные движения. Ух, внутри весь возмутился, но всё же уже более тихо спросил:

– А что ты тут делаешь? Ёжик прошептал:

– Ты что, не видишь? Грибы ловлю.

– Грибы ловишь? – удивился заяц. – А разве их ловят, и зачем ты всё время водишь палкой по листве?

– Это я их приманиваю, – зашептал Колюньчик. Они страсть как любят шуршалистость. Слышат шуршание и бегут его послушать. Ты разве не знал?

Ух, от удивления, аж рот приоткрыл, и одно ухо у него свесилось на бок. Уж кто-кто, а он то, точно знал, что грибы ходить не умеют, а уж тем более не приходят на звуки шуршания.

– Колюньчик? С тобой всё в порядке, ты не заболел?

– Почему я должен заболеть? – прошептал ёжик. – Я абсолютно здоров. Конечно, спасибо тебе, что заботишься обо мне, но ты не мог бы помолчать, а то все грибы разбегутся.

– Но ведь грибы не ходят! – прошептал Ух.

– Это, смотря какие, – так же шёпотом ответил ёжик, и демонстративно повернулся к другу спиной.

Заяц замолчал, и тут вспомнил, что спешит в гости к Куле и уже вероятно опаздывает. Ладно – подумал он. Пусть ловит свои несуществующие грибы, мне надо бежать к Куле, а с грибами потом разберёмся. А то опоздаю, и Куля уйдёт без меня на рыбалку. Он тихонько повернулся, вышел на тропинку, и думая о том, что уже, наверное, совсем опоздал, во весь дух помчался к барсучку

Ух бежал, так быстро, что чуть было не пробежал мимо дома Кули. Однако вовремя остановился и выдохнул:

– Ух. Немного отдышавшись, он не спеша подошёл к дому, поднялся на крыльцо и оказавшись возле двери тихонько постучал. Никто не открывал. Он немного подождал и постучал снова. Опять тишина. Тогда он забарабанил так, что дверь заходила ходуном. Но дверь не открылась и в этот раз. Опоздал, подумал Ух. Наверное, Куля не дождался меня и ушёл на реку ловить свою излюбленную рыбку Клевалку. Так они с барсучком прозвали рыбу, которая клевала всякий раз, когда они решали порыбачить. Разная рыба водилась у них в реке, она могла клевать или не клевать, в зависимости от настроения, погоды или ещё чего-нибудь. Но эта, клевала всегда, как будто была создана именно для того, что бы барсучок и заяц могли наслаждаться рыбной ловлей в любое время.