Стихотворения
вернуться

Галич Александр Аркадьевич
Шрифт:

Заклинание

В. Фриду и Ю. Дунскому

Помилуй мя, Господи, помилуй мя!Получил персональную пенсию,Заглянул на часок в «Поплавок»,Там ракушками пахнет и плесенью,И в разводах мочи потолок.И шашлык отрыгается свечкою,И сулгуни воняет треской…И сидеть ему лучше б над речкою,Чем над этой пучиной морской.Ой, ты море, море, море, море Чёрное,Ты какое-то верчёное-кручёное!Ты ведёшь себя не по правилам,То ты Каином, а то ты Авелем!Помилуй мя, Господи, помилуй мя!И по пляжу, где б под вечер по двое,Брёл один он, задумчив и хмур.Это Чёрное, вздорное, подлое,Позволяет себе чересчур!Волны катятся, чёртовы бестии,Не желают режим понимать!Если б не был он нынче на пенсии,Показал бы им кузькину мать!Ой, ты море, море, море, море Чёрное,Не подследственное жаль, не заключённое!На Инту б тебя свёл за дело я,Ты б из чёрного стало белое!Помилуй мя, Господи, помилуй мя!И в гостинице странную, страшную,Намечтал он спросонья мечту –Будто Чёрное море под стражеюПо этапу пригнали в Инту.И блаженней блаженного ву Христе,Раскурив сигаретку «Маяк»,Он глядит, как ребятушки-вохровцыЗагоняют стихию в барак!Ой, ты море, море, море, море Чёрное,Ты теперь мне по закону поручённое!А мы обучены, бля, этой химии –Обращению со стихиями!Помилуй мя, Господи, помилуй мя!И лежал он с блаженной улыбкою,Даже скулы улыбка свела…Но, должно быть, последней уликоюТа улыбка для смерти была.И не встал он ни утром, ни к вечеру,Коридорный сходил за врачом,Коридорная Божию свечечкуНад счастливым зажгла палачом…И шумело море, море, море Чёрное,Море вольное, никем не приручённое,И вело себя не по правилам –И было Каином, и было Авелем!Помилуй мя, Господи, в последний раз!<1963?>

«…Должен сказать, что когда я прочёл удивительную, прекрасную повесть Георгия Владимова «Верный Руслан», я подумал, что ведь, собственно говоря, вот эту песню – «Больничная цыганочка» – можно было бы назвать «Верным Русланом». Это история о людях с совершенно искалеченной, парадоксальной психологией, которая возможна только в тех парадоксальных, невероятных условиях, в которых существуют наши люди».

(Из передачи радио «Свобода» от 7 сентября 1975 года)

Больничная цыганочка

А начальник всё спьяну о Сталине,Всё хватает баранку рукой…А потом нас, конечно, доставилиСанитары в приёмный покой.Сняли брюки с меня и кожаночку,Всё моё покидали в мешокИ прислали Марусю-хожалочку,Чтоб дала мне живой порошок.А я твердил, что я здоров,А если ж печки-лавочки,То в этом лучшем из мировМне всё давно до лампочки,Мне всё равно, мне всё давноДо лампочки!Вот лежу я на койке, как чайничек,Злая смерть надо мною кружит,А начальничек мой, а начальничек, –Он в отдельной палате лежит!Ему нянечка шторку повесила,Создают персональный уют!Водят к гаду еврея-профессора,Передачи из дома дают.А там икра, а там вино,И сыр, и печки-лавочки!А мне – больничное говно,Хоть это и до лампочки!Хоть всё равно мне всё давноДо лампочки!Я с обеда для сестрина мальчикаГраммов сто отолью киселю:У меня ж ни кола, ни калачика –Я с начальством харчи не делю!Я возил его, падлу, на «Чаечке»,И к Маргошке возил, и в Фили…Ой вы добрые люди, начальнички,Соль и слава родимой земли!Не то он зав, не то он зам,Не то он печки-лавочки!А что мне зам?! Я сам с усам,И мне чины до лампочки!Мне все чины – до ветчины,До лампочки!Надеваю я утром пижамочку,Выхожу покурить в туалетИ встречаю Марусю-хожалочку:– Сколько зим, – говорю, – сколько лет!Доложи, – говорю, – обстановочку!А она отвечает не в такт:– Твой начальничек дал упаковочку –У него получился инфаркт!Во всех больничных корпусахИ шум, и печки-лавочки…А я стою – темно в глазах,И как-то всё до лампочки!И как-то вдруг мне всё вокругДо лампочки…Да, конечно, гражданка – гражданочкой,Но когда воевали, братва,Мы ж с ним вместе под этой кожаночкойНочевали не раз и не два.И тянули спиртягу из чайника,Под обстрел загорали в пути…Нет, ребята, такого начальникаМне, наверно, уже не найти!Не слёзы это, а капель…И всё, и печки-лавочки!И мне теперь, мне всё теперьФактически до лампочки…Мне всё теперь, мне всё теперьДо лампочки!<1963?>

Песня о прекрасной даме

Ангелине

Как мне странно, что ты жена,Как мне странно, что ты жива!А я-то думал, что простоТы мной воображена…Не считайте себя виноватыми,Не ищите себе наказанья,Не смотрите на нас вороватыми,Перепуганными глазами.Будто призваны вы, будто позваны,Нашу муку терпеньем мелете…Ничего, что родились поздно вы, –Вы всё знаете, всё умеете!Как мне странно, что ты жена,Как мне странно, что ты жива!А я-то думал, что простоТы мной воображена…Никаких вы не знали фортелей,Вы не плыли бутырскими окнами,У проклятых ворот в ЛефортовеВы не зябли ночами мокрыми.Но ветрами подует грозными –Босиком вы беду измерите!Ничего, что родились поздно вы, –Вы всё знаете, всё умеете!Как мне странно, что ты жена,Как мне странно, что ты жива!А я-то думал, что простоТы мной воображена…Не дарило нас время сладостью,Раздавало горстями горькость,Но великою вашей слабостьюВы не жизнь нам спасли, а гордость!Вам сторицей не будет воздано,И пройдём мы по веку розно.Ничего, что родились поздно вы, –Воевать никогда не поздно!Как мне страшно, что ты жена!Как мне страшно, что ты жива!Воркутинскою долгой ночьюТы была воображена…<1963?>

Командировочная пастораль

То ли шлюха ты, то ли странница,Вроде хочется, только колется,Что-то сбудется, что-то станется,Чем душа твоя успокоится?А то и станется, что подкинется,Будут волосы все распатланы.Общежитие да гостиница –Вот дворцы твои Клеопатровы.Сядь, не бойся, выпьем водочки,Чай, живая, не покойница!Коньячок? Четыре звёздочки?Коньячок – он тоже колется…Гитарист пошёл тренди-брендями,Саксофон хрипит, как удавленный,Всё, что думалось, стало бреднями,Обманул Христос новоявленный!Спой, гитара, нам про страдания,Про глаза нам спой и про пальцы,Будто есть страна Пасторалия,Будто мы с тобой пасторальцы.Под столом нарежем сальца,И плевать на всех на тутошних.Балычок? Прости, кусается…Никаких не хватит суточных.Расскажи ж ты мне, белка белая,Чем ты, глупая, озабочена,Что ты делала, где ты бегала?Отчего в глазах червоточина?Туфли-лодочки на полу-то чьи?Чья на креслице юбка чёрная?Наш роман с тобой до полуночи:Курва здешняя коридорная!Влипнешь в данной ситуации,И пыли потом, как конница.Мне – к семи, тебе – к двенадцати,Очень рад был познакомиться!До свидания, до свидания,Будьте счастливы и так далее…А хотелось нам, чтоб страдания,А хотелось, чтоб Пасторалия!Но, видно, здорово мы усталые,От анкет у нас в кляксах пальцы!Мы живём в стране Постоялии –Называемся – постояльцы…<1963?>

Фарс-гиньоль

…Все засранцы, все нахлебники –Жрут и пьют, и воду месят,На одни, считай, учебникиЧуть не рупь уходит в месяц!Люська-дура заневестила,Никакого с нею слада!А у папеньки-то шестеро,Обо всех подумать надо –Надо и того купить, и сего купить,А на копеечки-то вовсе воду пить,А сырку к чайку или ливерной –Тут двугривенный, там двугривенный,А где ж их взять?!Люське-дурочке всё хаханьки,Всё малина ей, калина,А Никитушка-то махонькийЧуть не на крик от колита!Подтянул папаня помочи,И, с улыбкой незавидной,Попросил папаня помощиВ кассе помощи взаимной.Чтоб и того купить, и сего купить,А на копеечки-то вовсе воду пить,А сырку к чайку или ливерной –Тут двугривенный, там двугривенный,А где ж их взять?!Попросил папаня слёзно иЖдёт решенья, нет покоя…Совещанье шло серьёзное,И решение такое:Подмогнула б тебе касса, ноКажный рупь – догнать Америку!Посему тебе отказано,Но сочувствуем, поелику:Надо ж и того купить, и сего купить,А на копеечки-то вовсе воду пить,А сырку к чайку или ливерной –Тут двугривенный, там двугривенный,А где ж их взять?!Вот он запил, как залеченный,Два раза` бил морду Люське,А в субботу поздно вечеромОн повесился на люстре…Ой, не надо «скорой помощи»!Нам бы медленную помощь! –«Скорый» врач обрезал помочиИ сказал, что помер в полночь…Помер смертью незаметною,Огорчения не вызвал,Лишь записочку предсмертнуюПоложил на телевизор –Что, мол, хотел он и того купить, и сего купить,А на копеечки-то вовсе воду пить!А сырку к чайку или ливерной –Тут двугривенный, там двугривенный,А где ж их взять?!<1963?>

Баллада о прибавочной стоимости

…Призрак бродит по Европе, призрак коммунизма…

Я научность марксистскую пестовал,Даже точками в строчке не брезговал.Запятым по пятам, а не дуриком,Изучал «Капитал» с «Анти-Дюрингом».Не стесняясь мужским своим признаком,Наряжался на праздники «Призраком»,И повсюду, где устно, где письменно,Утверждал я, что всё это истинно.От сих до сих, от сих до сих, от сих до сих,И пусть я псих, а кто не псих?А вы не псих?Но недавно случилась история –Я купил радиолу «Эстония»,И в свободный часок на полчасикаЯ прилёг позабавиться классикой.Ну, гремела та самая опера,Где Кармен свово бросила опера,А когда откричал Эскамилио,Вдруг своё я услышал фамилиё.Ну, чёрт-те что, ну, чёрт-те что, ну, чёрт-те что!Кому смешно, мне не смешно.А вам смешно?Гражданин, мол, такой-то и далее –Померла у вас тётка в Фингалии,И по делу той тёти КалерииОжидают вас в Инюрколлегии.Ох, и вскинулся я прямо на дыбы:Ох, не надо бы вслух, ох, не надо бы!Больно тема какая-то склизкая,Не марксистская, ох, не марксистская!Ну прямо срам, ну прямо срам, ну, стыд и срам!А я ведь сам почти что зам! А вы не зам?Ну, промаялся ночь как в холере я,Подвела меня падла Калерия!Ну, жена тоже плачет, печалится –Культ – не культ, а чего не случается?!Ну, бельишко в портфель, щётка, мыльница, –Если сразу возьмут, чтоб не мыкаться.Ну, являюсь, дрожу аж по потрохи,А они меня чуть что не под руки.И смех и шум, и смех и шум, и смех и шум!А я стою – и ни бум-бум.А вы – бум-бум?Первым делом у нас – совещание,Зачитали мне вслух завещание –Мол, такая-то, имя и отчество,В трезвой памяти, всё честью по чести,Завещаю, мол, землю и фабрикуНе супругу, засранцу и бабнику,А родной мой племянник ВолодечкаПусть владеет всем тем на здоровьечко!Вот это да, вот это да, вот это да!Выходит так, что мне – туда!А вам куда?Ну, являюсь на службу я в пятницу,Посылаю начальство я в задницу,Мол, привет, по добру, по спокойненьку,Ваши сто мне – как насморк покойнику!Пью субботу я, пью воскресение,Чуть посплю – и опять в окосение.Пью за родину, и за не родину,И за вечную память за тётину.Ну, пью и пью, а после счёт, а после счёт,А мне б не счёт, а мне б ещё.И вам ещё?!В общем, я за усопшую тётенькуПропил с книжки последнюю сотенку,А как встал, так друзья мои, бражники,Прямо все как один за бумажники:– Дорогой ты наш, бархатный, саржевый,Ты не брезговай, Вова, одалживай! –Мол, сочтёмся когда-нибудь дружбою,Мол, пришлёшь нам, что будет ненужное.Ну, если так, то гран мерси, то гран мерси,А я за это вам – джерси.И вам – джерси.Наодалживал, в общем, до тыщи я,Я ж отдам, слава Богу, не нищий я,А уж с тыщи-то рад расстараться я –И пошла ходуном ресторация…С контрабаса на галстук – басовую!Не «Столичную» пьём, а «Особую»!И какие-то две с перманентикомВсё назвать норовят меня Эдиком.Гуляем день, гуляем ночь, и снова ночь,А я не прочь, и вы не прочь, и все не прочь.С воскресенья и до воскресенияШло у нас вот такое веселие,А очухался чуть к понедельнику,Сел глядеть передачу по телику.Сообщает мне дикторша новостиПро успехи в космической области,

А потом:

– Передаём сообщение из-за границы. Революция в Фингалии! Первый декрет народной власти – о национализации земель, фабрик, заводов и всех прочих промышленных предприятий. Народы Советского Союза приветствуют и поздравляют братский народ Фингалии со славной победой!

Я гляжу на экран, как на рвотное:То есть как это так, всё народное?!Это ж наше, кричу, с тётей Калею,Я ж за этим собрался в Фингалию!Негодяи, бандиты, нахалы вы!Это всё, я кричу, штучки Карловы!…Ох, нет на свете печальнее повести,Чем об этой прибавочной стоимости!А я ж её от сих до сих, от сих до сих!И вот теперь я полный псих!А кто не псих?!<1963?>