Окна захрустели под внезапным напором ветра, по стеклу зашуршала снежная крупа, Нелли этого как будто не замечала. А Эрик лишь усилил свой натиск. Остановить их мог только Чудик, и они оба это понимали. Но машина к дому не подъезжала, тихо за воротами, спокойно, только ветер под крышей резвится.

Эрик мягко втиснулся в запретное пространство, заставив Нелли поднять ноги, она шумно задышала в предчувствии порыва. Влажно в эпицентре зарождающегося смерча, горячо, Эрик протолкнулся в нее и ритмично задвигался… Когда их страсть достигла апогея, он перевернулся на спину, забросив Нелли на себя. Так и затихли, медленно возвращаясь в реальность.

– Воспользовался пьяной женщиной, – вздохнула она.

– Своей пьяной женщиной, – уточнил он.

Он получил свое, но что-то не хочется переступать через Нелли, чтобы двигаться дальше. Есть ощущение, что с ней надолго, а может, и навсегда. Нет желания выставлять ее за порог, во всяком случае пока.

– А если не своя? Если пьяная женщина занята?

– Кем? – встрепенулся Эрик.

– Может, она с кем-то сегодня поссорилась. И совершила ошибку.

– А если наоборот, исправила ошибку?

– Да, но ошибка-то осталась.

– И как ее зовут, эту ошибку?

– Я думаю, это уже неважно, – улыбнулась Нелли.

Так же иронично улыбнулся и Эрик. Действительно, не так уж и важно, с кем там она сегодня поссорилась. Важно, что никто больше не посмеет к ней подойти.

Новая эпоха, гласность, демократия, рыночная экономика, а народ так и держат за быдло. Водкой через обычную дверь с торца пятиэтажки торгуют. Ни витрины, ни навеса, вместо прилавка доска-шлагбаум, люди стоят в проходе между домами, очередь человек пятьдесят, и все они зверски бесят оборзевшую от безнаказанности бабеху в грязном халате.

– Близко не подходим, не напираем! – рычит она, вытаскивая бутылки прямо из ящика.

Мохнач запрыгнул на крыльцо, глянул за прилавок, соскочил. И, печальным взглядом окинув очередь, сказал:

– Всем не хватит!

Толпа загудела, разволновалась.

– Эй, не больше бутылки на руки!

Чудик встал в самый край очереди, воровато глянул по сторонам, достал из-под полы початую бутылку водки, толкнул плечом забулдыгу в пыжиковой шапке с оттопыренным ухом. Налил, дал выпить, мужик закатил глаза, оценивая вкус, наконец кивнул. И пошел за Чудиком, как крыса за волшебной дудочкой.

«Семерка» стояла во дворе дома, Эрик поднял крышку багажника, засветив картонные коробки с водкой.

– Заводская? – спросил калдырь.

– Через забор! – еще тише ответил Эрик.

– А-а!

Мужик взял всего бутылку, но сработал эффект толпы, за одной крысой на зов дудочки откликнулись другие. И уже скоро перед «семеркой» выстроилась очередь. Одни брали по бутылке, другие по три-четыре, очень скоро багажник опустел. Менты даже не успели среагировать, как товар закончился. Сто бутылок водки ушли влет. По чирику за штуку. Итого тысяча рублей навара. И никаких проблем.

В машину Эрик садился с чувством сожаления – это сколько же времени даром прожито. Год уже, как он из армии вернулся, а водкой только сейчас занялся. А мог бы и откосить от армии, если бы еще в техникуме в коммерцию включился.

– Это что, по двести пятьдесят на рыло? – восторженно спросил Мохнач.

– Ага, сразу и поделим! – хмыкнул Чудик.

– А что, не будем? – вскинулся Валя.

– Будем. Но с чистого дохода!

– А это типа грязный доход?

– По всем статьям грязный! – кивнул Чудик. – Потому что левый! Нелегальный! Но это уже другой вопрос… Затраты на производство, на сырье, на средства производства… Короче, по стольнику на рыло, остальное на воспроизводство.

– Я не понял, это у кого рыло? – вспенился Мохнач.

Эрик сурово глянул на него.

– Валя, нервы беречь надо!.. Работа у нас нервная, ты же не хочешь сгореть на работе?

– Да нет, сгореть не хочу. Знать хочу, кто у нас главный? Кто у нас решает?

– Я решаю. Но Фил у нас за бухгалтера.

– А кто его бухгалтером назначил?

– Я назначил. Тебе этого мало?

– А почему не меня?

– Может, потому что Фил у нас институт оканчивает, а не ты.

– Фил! С каких это пор он у нас Фил? – презрительно фыркнул Мохнач.

– Тебя что-то не устраивает? – резко спросил Эрик. – Тебя никто не держит, дверь на выход открыта!

Бобина уже однажды уходил, но это от чувства безнадеги, его можно было понять. К тому же вернулся он не с пустыми руками. В общем, его приняли обратно, а Мохнач вряд ли сможет вернуться. Эрик должен его об этом предупредить.

– Да нет, просто обидно… – буркнул Мохнач.

– Чего тебе обидно? Со мной в равной доле быть? – ехидно глянул на него Чудик. – Извини, тут я тебе ничем помочь не могу.