– Что ты имеешь в виду? – спрашивает Белль, нахмурившись.

Я тяжело вздыхаю. Белль, может, и не такая худая, как остальные за столом, но у нее фигура, как у Кардашьян, темные волосы и темные глаза. В общем, она выглядит как порнографическая мечта любого мужчины. Мы с ней слеплены из разного плюс-сайз теста.

Все девушки смотрят на меня одинаковым пустым взглядом, и это раздражает.

– Слушайте, ни для кого не секрет, что я выгляжу не так, как вы.

– Мы все выглядим по-разному, – возражает Элли с вызывающим блеском в глазах.

– Ты не понимаешь, это другое, – нервно хихикаю я и смотрю в свой бокал, будто это меня как-то спасет. – Одно дело вы, другое – я. Проблема не в комплексах, я просто смотрю на себя объективно. Некоторые черты мне в себе нравятся. Моя любовь к кошкам и пони делает меня забавной. Мое умение шить и перекраивать одежду можно назвать первоклассным. У меня даже есть несколько идей дизайнов, которые я бы в дальнейшем хотела обсудить со Слоан и Лесли. Я знаю, что я могу быть очень смешной и что я – хорошая подруга. Моя внешность – единственная вещь, которую я не могу в себе изменить, и из-за нее я вряд ли выйду замуж или рожу детей. Но я с этим смирилась, потому что я реалистка и знаю, что не единственная в этом огромном мире буду жить без настоящей любви.

Я делаю ободряющий глоток мимозы, выпивая почти половину бокала за один раз.

– Это называется не объективность, а самообман, – усмехается Элли. – Фрея, ты совсем слепа к своей уникальной красоте. Серьезно, как ты не видишь, что твое место на обложках журналов?

– Нет! – смущенно протестую я. – Это вообще не так.

– А вообще, к черту журналы, – перебивает меня Элли. – Не стоило мне такое говорить. Именно они заставляют нас думать, что существует только один вид красоты. Фрея, ты потрясающая, а твой внутренний голос – злая лживая сучка.

– Что? – со смешком переспрашиваю я.

Элли пожимает плечами.

– Это правда. У всех нас в голове есть этот мерзкий голосок, который рассказывает нам ложь о самих себе, в которую мы верим. Например, я считаю, что не заслуживаю Роана из-за того, как много боли причинила ему тем глупым видео в прошлом году. Через неделю мы женимся, а ему до сих пор приходится мне напоминать, что я прощена.

– Элли, это ужасно. – Я беру ее за руку. – Роан очень сильно тебя любит. Одна ошибка не может настолько все изменить.

– Она убеждает себя в этом из чувства самосохранения, – добавляет Слоан с дрожью в голосе. – Она думает, что так не сломается, если произойдет худший вариант развития событий. Но я могу сказать из собственного опыта, что это не поможет. – Все поворачиваются к Слоан. – У моей дочери был рак. Даже несмотря на то, что она уже несколько лет в ремиссии и абсолютно здорова, я до сих пор задерживаю дыхание каждый раз, когда она жалуется на какую-то боль.

Я делаю глубокий вдох, слушая ее откровенный рассказ, который возвращает меня в тот год, когда я жила вместе с ней и Софией.

– Твой внутренний голос – лживая сучка, – снова говорит Элли и ударяет кулаком по столу.

Слоан улыбается настойчивости подруги и согласно кивает.

Лесли поднимается со своего места и говорит:

– Мой отец вел себя просто ужасно по отношению к моей маме, поэтому каждый раз, когда Тео хотя бы немного раздражен, я говорю себе, что он может стать таким же, как отец, хоть в глубине души знаю, что это не так.

– Лживая сучка! – повторяет Элли, и в этот раз к ней присоединяется Слоан.

Затем в разговор вступает Поппи:

– Растить близнецов очень тяжело, и я боюсь, что я ужасная мама.

– Лживая суча! – кричат Элли, Слоан и Лесли.

– Я ненавижу свои бедра, – говорит Белль, опираясь локтями о стол. – Они стали еще больше после рождения малыша Джоуи. Мне кажется, мое тело отвратительное.

– Лживая сучка! – скандируют Элли, Слоан, Лесли и Поппи.

Следующей голос подает Инди:

– От беременности Бекс у меня остались красные растяжки, из-за которых я больше никогда не хочу раздеваться перед Кэмденом. Он говорит, что любит эти отметины, потому что они символизируют бесценный подарок в виде нашей дочки, но я все равно постоянно переживаю из-за этого.

– Лживая сучка!

Все поворачиваются к Ви, которая за все это время не сказала ни слова. Она качает головой и смотрит на нас со слезами на глазах.

– Я боюсь, что меня недостаточно, чтобы Хэйден был счастлив. Боюсь, что, как бы я ни старалась, он все равно снова совершит попытку суицида.

Комната резко замолкает, осмысливая слова Ви. Я качаю головой, потрясенная тем, как все эти невероятные, сильные, успешные женщины открыли мне свои души и показали темные стороны своих страхов.