Слили «Хальк»? Отлично! Не грянула Саурская революция, позиции СССР в Афганистане укрепились, да и устойчивость вдоль южной «дуги нестабильности» повысилась, как не крути. Хорошо же!

Вопрос: надолго ли? «Пешаварская семерка» по-прежнему интригует против Дауд-хана, всё активней оружием бряцает…

О конфронтации «моджахедов» с «сардаром» даже в программе «Время» было. А Би-Би-Си значительно намекала, что возник трек на негласное взаимодействие СССР с шахским Ираном, лишь бы стабилизировать обстановку в Афгане. Мол, растет вовлеченность Советского Союза – якобы военные советники засветились, поставки боевой техники начались и обучение офицеров. Якобы.

Вполне объяснимое развитие событий – Иран с СССР напрямую граничат с Афганистаном. Загорелось у соседа – пожар может перекинуться и на твой двор. А штатовцы, небось, сразу кинулись раздувать «горячую точку»…

– Не кисни, - буркнул я, натягивая треники. – Могло быть и хуже.

«Да, могло…»

Запертая дверь на кухню глушила голоса: папа бубнил, мама на него шикала. Боится, что ребеночка разбудит…

Я громыхнул створкой, озвучивая свое явление народу.

– «С добрым утром, с добрым утром, и с хоро-ошим днем!» - напел фальшиво.

Отец хмыкнул, а мама рассмеялась.

– С добрым утром, сынуля! – живо поднялась она. – Я свежей каши сварила, гречневой. И еще котлетки остались… Будешь?

– Будешь! – утвердительно кивнул я, и неловко затрепыхался: - Мам, да я сам…

– Сына, не мешай проявлять материнскую заботу! – с притворной строгостью внушил папа.

– Так, правильно… - жалостно заныла мама. – А то уедешь, и когда я еще за тобой поухаживаю! Кушай, давай…

– Да там недели на три всего…

Разваренно млевшая каша парила по берегам густой, замедленно сочившейся подливки, что обтекала котлетный полуостров… Вилка жадно оттяпала его аппетитный, поджаристый мыс, а затем сгребла гречневый пляж, впитавший пахучий соус.

– А твои куда собрались? – прищурился отец с ленинской лукавинкой.

– Мои кто? – хладнокровно уточнил я.

– Мальчишки и девчонки, – подсказала мама по мотивам «Ералаша», - а также их родители!

Проворная вилка, в лучших традициях советских мелиораторов, подобрала гречку, оставляя от котлеты жалкий островок, со всех сторон окруженный подливой.

– У Пашки – поход на веслах «из варяг в греки»… - вдумчиво излагал я, вспоминая планов громадье. – Яся собиралась на теплоходе с мамой, по Волге-матушке… Кузя… э-э… Наташа будет на даче загорать, с тяпочкой… Тома уезжает к бабушке под Винницу…

– А другая Тома? – поинтересовался глава семьи.

Мама заерзала, еле удерживая в себе любопытство.

– А другая Тома будет отдыхать в Крыму, - открыл я секрет.

– Одна? – мама нахмурила бровки.

– Ну, что ты… С какой-то дальней родственницей… Тетей Соней. Маленькая ложь мне удалась, я тут же хотел было закрепить успех, испросив разрешения съездить в Севастополь, но прикусил язык.

«Еще не всё разрешено, еще не всё дорешено…»

Отметить наш общий с Мелкой день рождения на Южном берегу Крыма – идея, что надо. Ага… Как вернусь из Лондона, так сразу туда!

«Ты сначала вернись…»

Тот же день, позже

Ленинград, проспект Огородникова

С самого утра Минцева не покидала приятственная взвинченность. До сей поры, насколько он себя помнил, дела сердечные откладывались им на потом – «первым делом, первым делом – самолеты!»

Служба прежде всего. И торопливый звонок, стоя, одной рукой натягивая куртку: «Маришка? Извини, ничего сегодня не выйдет у нас. Служба!» Или: «Галчонок?.. А… А Галя где? Вышла? Куда вышла? Ах, замуж… Извините…»

Георгий усмехнулся, не зная толком, как ему нести букетик, и ухватил цветы будто веничек – колючие веточки с бутонами роз, лишь надумавших распускаться.

Как-то у него со Светой… иначе всё. Вроде, и познакомились обычным порядком, словно по одной и той же методичке. Встречались… «Товарищ капитан» ни на что не претендовала, принимала «товарища подполковника» таким, как есть, со всеми его шрамами и шармами.

А теперь она где-то там, внутри, в душе и в голове, заняла все твои мысли и чувства без остатка, целиком и полностью! И больше ты не волен, да и не тянет тебя к одинокой воле, тяготит этакая свобода.

– М-да-а… - замычал Жора, нюхая цветочки. Нежный аромат обласкал ноздри.

Уже и Блеер посмеивается, и Попов улыбается с пониманием…

«Вот ведь жизнь…» - подивился Минцев, качая головой.

Забавно, что он всегда знал и помнил о биологическом цикле, которому подвластно всё живое. Растет себе организм, скачет безмятежно, пока не повлечет его особь противоположного пола. И вот уже двое вьют гнездо для третьего организмика, крикливого и прожорливого…

Знал, помнил, но применял почему-то исключительно к другим, бездумно исключая себя из человеческого множества. Похоже, судьба любит иронизировать над подобными индивидами…