— Странно так ты о ней говоришь… Чуть ли не с любовью.

— Так это же наша мама Оля. Я вас познакомлю. — Она просияла. — После того я поняла, что пусть даже поцеловал кого-то, а любит он меня. И так, как меня, он никого не целует.

— Без подробностей, пожалуйста. Мне твоих бабочек хватило.

— Ты спросила про Дэна. Я думаю, если будет сильный повод ревновать, он просто молча уйдет. — Энжи на секунду задумалась. — А вот Серёжка ужасно ревнивый.

Я невольно оглядываюсь и вижу, что он давно сидит и улыбается, внимательно слушая наш разговор. Он прикладывает палец к губам.

— Я один раз только попыталась позаигрывать чуточку, даже только намекнула, он меня, как мышку, цап и всё.

Краш не выдерживает, начинает смеяться. На возмущения Энжи он её обнимает.

— Шкодная мышка, тебе спасибо передали.

В это мгновение звонит телефон Энжи.

— Угу. Угу. Угу. Угу! — И отключает трубку.

Мы в ожидании смотрим на неё. Она делает глубокий вдох и тараторит.

— На субботу никаких планов, потому что у Эли новоселье, с угощением не паримся, он всё закажет, без спиртного, но много вкусного. Элька, и ты позволишь ему так командовать?

— А мне нравится. — Мне действительно понравилось.

— А четвертое «угу»? — Заметил Краш.

— Верните Элю,— Энжи комично закатила глазки, — я уже соскучился.

Дэн.

Эта мелкая язва, моя любимая сестрица, продолжает понемногу изводить нас обоих. Какое счастье, у неё сессия и она большую часть времени торчит в художке. Аналогичное времяпровождение Краша меня удручает гораздо больше. Не знаю, когда он успевает готовиться, но даже в дни экзамена он обычно освобождается довольно быстро. А то, что он сам сдаёт их, подтвердил Андрей Степанович, у которого я когда-то и сам попотел немало. Пока Эля заканчивала с проектом, мы занялись нашими потеряшками. С каждым, кого можно было достать, не выходя из офиса, я созвонился или списался. Большинство ничего не заметили за собой странного, по крайней мере, так заявили. Восьмеро признались, что у них появились кое-какие способности. Встретились мы и с троицей, проживающей в нашем городе. Паренек лет четырнадцати продемонстрировал нам с Крашем файрбол с теннисный мяч.

— И чего мне бояться? — В его глазах отсвечивали блики огня от шара, пренебрежительная улыбка на губах – одно слово, подросток.

— А вот я опасаюсь. — Серёга зажег в обеих руках по шарику с баскетбольный мяч. — Очень уж не хочется стать лабораторной крысой до конца жизни. Поверь, эти шарики далеко не самые крутые в моём арсенале. Один дротик со снотворным – любая магия не спасет и из лаборатории ты никогда не выйдешь. А ты уже у полиции на заметке. И девочка какая-то.

Девчонку, которой пришлось двух обормотов посреди ночного города насадить на ледяные дротики, парень знал и убедил прийти к нам. На удивление, она оказалась не из обнаруженной тройки. Двое остальных, девушка и парень, мой ровесник, клялись, что об их способностях никто не знает ни сном, ни духом. Сами, обнаружив, что могут вызывать огонь на руке, испугались и больше не экспериментировали.

Мы выяснили закономерность – магия проявлялась у всех в момент стресса, по мере накопления опыта начинала срабатывать симуляция того же стресса. Краш уже любой магией оперировал одним усилием воли, точнее, мысленным приказом.

Со всей четвёркой обменялись номерами телефонов и договорились, что светиться со своими способностями они не будут. Перспектива оказаться под замком в лаборатории не понравилась никому. Еще двое потеряшек в нашем городе вовсе никак не выходили на связь, родители утверждали, что те уехали, и контакты не дали, вот только Крашу оба случая показались весьма подозрительными. В одном случае девчонка шестнадцати лет уехала «кто знает куда», а родителям абсолютно «до лампочки», а во втором Парень в возрасте чуть за тридцать вдруг бросил работу и сорвался путешествовать, точнее, бродяжничать. Оба после возвращения из игры в соцсети свои не зашли ни разу.

Смотрю на очередную валентинку – внутри сердечка вполне узнаваемые наши с Элей лица. Поганка малая отговаривается, что, мол, как задумается, руки сами нас рисуют. Эля смеется, чем бы дите не тешилось. Наши отношения как-то быстро выровнялись, особо страстных или неловких моментов больше не было. Единственное, чего я не понимал – почему Эля отказывается со мной входить в игру. По поводу дальнейшей работы я завел разговор на новоселье, она лишь пообещала обсудить это после того, как получит паспорт.

— Очередной шедевр? — на мои плечи легли нежные руки, а ухо защекотали мягкие губы.

— Угу, наверное, двадцатый на моём столе.

— У меня примерно столько же. — Она засмеялась. — Идем обедать?

В этот момент зазвонил телефон.

— Дэн, опять костры. — Голос Краша был взволнованный. — Чувак прошел через такой костер и исчез неделю назад, то есть в тот же день примерно. И это в нашем городе.

Эля, слышавшая наш разговор, прямо из-за моей спины дотянулась до клавиатуры. Я успел оценить её феноменальные навыки. Даже с банальным поисковиком она управлялась куда лучше меня. Грамотно составленные ею запросы раскрывали за минуты информацию, которую я мог выискивать неделями.

— Краш, по стране более двадцати подобных случаев за неделю.

— И все пропажи?

— Нет, в половине случаев появление людей с амнезией.

— Будем надеяться, что это пропавшие. Через полчаса буду.

— А мы в кафе. — Я поднимаюсь, Элины ручки оказываются на моей груди.

— Как ты думаешь, смогу я теперь обходиться без такой умной и красивой помощницы?

— Нужно попробовать. — Она улыбнулась.

— Не хочу даже пробовать. — Обнимаю её.

— Придется. — Её ручки расправили воротник моей рубашки. — Я обещала маме, что закончу проект и приеду её проведать. А я сегодня закончу.