– Ты ещё молод, охотник, – прошептала она, проведя когтем по моему лицу, оставляя кровавый след. – Слишком молод, чтобы умирать.

Но в этот момент, в порыве боли и ярости, я нашел в себе силы для последнего рывка. Кинжал с силой вошел в её грудь, пронизывая холодную плоть. Она закричала, и её крик разнесся по пустому залу, как гром среди ясного неба. Её тело выгнулось, и она осела на пол, хватаясь за кинжал, словно за последнюю надежду.

Я видел, как угасает её взгляд, и в этот момент мне показалось, что я вижу в её глазах нечто человеческое. Возможно, остатки той, кем она когда-то была. Но это уже не важно. Я убил её. Она мертва.

Я вытащил кинжал и вытер кровь о её одежду. Вышел на улицу, вдыхая свежий воздух ночи, чувствую привкус металла во рту. В этот момент я понял одну простую вещь: охота никогда не закончится. За одним убитым вампиром придет другой, и ещё, и ещё. И я буду продолжать. Пока есть силы, пока есть воля.

Моя работа ещё не закончена.

– Исаак Грейвс

Запись 3: Голод тьмы

13 сентября, 1897 год

Два дня, которые прошли с той ночи, обернулись чем-то странным. Покой мне не доступен. Каждый раз, когда я закрываю глаза, я снова вижу её лицо. Ту, что я убил в заброшенном театре. Её глаза, полные ненависти и… чего-то ещё. Это «ещё» не отпускает. Словно я упустил что-то важное, какой-то ключевой момент, который может перевернуть весь мой мир.

Моя рана болит. Когти этой твари проникли глубже, чем я думал. С каждым днём боль только усиливается, хотя снаружи всё зажило. Зеркало показывает меня прежнего, но я чувствую, что что-то изменилось. Внутри, на самом краю сознания, словно что-то скребется, будто чужие мысли прорываются сквозь мои собственные.

Я попытался отдохнуть, но это было бесполезно. Ночь снова окутала город своим мрачным покрывалом, и я почувствовал зов охоты. Зов тьмы, что больше не отпускала меня. Я понял, что не смогу просто остаться в безопасности своего убежища, что мне нужно выйти, ощутить холодный воздух на коже и вновь почувствовать адреналин, когда ты не знаешь, кто победит: ты или тьма.

Я направился к старому кладбищу, туда, где тени гуще и громче всего шепчутся на ветру. Место, где покоится забытое прошлое города, и где, по слухам, я могу найти новых жертв своих врагов. Мой кинжал наготове, но руки трясутся. Возможно, это из-за потери крови, а возможно, из-за чего-то другого. В этих местах всегда витает чувство опасности, будто старые каменные кресты наблюдают за тобой, хранят чьи-то секреты.

Там, среди склепов, я увидел его – мужчину в черном плаще, который, казалось, был старше самого кладбища. Его глаза горели, как раскаленные угли, и он явно не был простым человеком. Он стоял спиной ко мне, но я чувствовал, как от него исходят волны силы и древнего ужаса.

– Ты слишком шумно ведешь себя, охотник, – произнес он, не поворачиваясь. Его голос звучал глубоко и размеренно, как отголосок далекого грома. – Ты убил одну из наших. Это необдуманный поступок.

Я поднял кинжал, но мои ноги словно приросли к земле. Сердце бешено колотилось, а голос в голове шептал, что я совершил ошибку, что с этим врагом мне не справиться. Я стиснул зубы и сделал шаг вперед.

– Ты один из них, – выплюнул я, чувствуя горечь на языке. – Вы думаете, что этот город принадлежит вам. Но вы ошибаетесь. Здесь вы лишь призраки, и я сотру вас с лица земли.

Он обернулся, и я встретился с его взглядом. Это был не человек и не существо, способное испытывать что-то, кроме ненависти. Он был воплощением тьмы, что веками питала страхи людей, его лицо излучало холод, который проникал до самого сердца.

– Мы жили здесь задолго до того, как твой род начал ползать по земле, охотник. Ты лишь жалкая пародия на справедливость. Твоя ярость смешна, как и твои попытки нас уничтожить.

Он двинулся ко мне, и с каждым шагом тьма вокруг сгущалась. Я знал, что это конец, но отступать было поздно. Я бросился на него, вложив в удар все свои силы и ненависть. Кинжал прошел сквозь его плащ, но вместо плоти я ощутил лишь холодный воздух. Он исчез, оставив меня одного среди древних надгробий и тишины, которая казалась оглушающей.

Когда я пришел в себя, на улице уже светало. Сил не осталось даже на то, чтобы дойти до дома. Я присел у ближайшего склепа, чувствуя, как кровь стучит в висках. В этот момент я понял, что борьба только начинается. Что за каждым убитым вампиром тянется вереница новых. Они хотят моей крови, моей жизни, но я не отступлю.

Пока у меня есть силы, пока я дышу – я буду охотиться.

– Исаак Грейвс

Запись 4: Зов крови

15 сентября, 1897 год

Я проснулся в холодном поту. Сны стали тяжелыми, наполненными криками и образами, которые не покидают меня даже наяву. Каждый раз, когда я закрываю глаза, я вижу их: вампиров, чьи лица искажены голодом и ненавистью. В этих снах я не охотник, а добыча. Они окружили меня, вытягивают руки, их пальцы превращаются в когти, жаждущие рвать мою плоть.

Я не могу отделаться от чувства, что они наблюдают за мной даже сейчас, следят за каждым моим шагом, в каждом темном углу. Всякий раз, когда я выхожу на улицу, мне кажется, что тени движутся слишком быстро, что глаза в толпе задерживаются на мне дольше, чем должны. Моя рана, хоть и затянулась, продолжает гореть под кожей. Боль пульсирует вместе с мыслями, что не дают мне покоя.