Хансен подошел к панели на стенде глубины и внимательно изучил группу лампочек. Ночной сон пошел лейтенанту на пользу: если не считать иссеченной ледышками кожи на лбу и скулах, он полностью вернулся в свое обычное состояние бесшабашно-циничного рубахи-парня, был свеж, бодр и готов к работе. Он показал рукой на панель.

– Контрольные лампочки торпедного отсека, доктор Карпентер. Каждая зеленая лампочка говорит о том, что торпедный люк закрыт. Шесть люков открываются прямо в море – мы их называем носовыми крышками, – а шесть служат для загрузки торпед в аппараты. Всего двенадцать лампочек, но мы изучаем их очень и очень внимательно. Чтобы убедиться, что горят только зеленые. Если загорается хоть одна красная – то есть одна из шести верхних, тех, что связаны с наружными крышками, – ну, тогда дело плохо, верно? – Он взглянул на Миллса. – Все зеленые?

– Все зеленые, – откликнулся Миллс.

Мы двинулись дальше, миновали кают-компанию, по широкому трапу спустились вниз, в матросскую столовую, а уже оттуда направились в носовой торпедный склад. Когда я заглядывал сюда в прошлый раз, сразу после выхода из Клайда, здесь спали в койках девять или десять человек. Сейчас койки пустовали. Нас уже ожидали пять человек: четверо матросов и старшина Боуэн, которого не склонный к официальности Хансен величал попросту Чарли.

– Сейчас вы увидите, – повернувшись ко мне, заметил Хансен, что офицеры вполне заслуженно получают денег больше, чем матросы и старшины.

Пока Чарли со своими доблестными морячками будет тут бить баклуши за двумя защитными переборками, нам придется идти и проверять аппараты. Строго по наставлению. Ну, что ж, холодная голова и стальные нервы – для наших подчиненных нам ничего не жалко.

Боуэн засмеялся и отдраил люк в первой защитной переборке. Мы перешагнули через восемнадцатидюймовый порожек, оставив пятерых моряков позади, подождали, пока люк будет снова задраен, потом отдраили люк в следующей переборке и, переступив ещё через один порожек, очутились в тесном торпедном отсеке. Дверь была оставлена открытой и даже закреплена специальным захватом.

– Все точно по инструкции, – сказал Хансен. – Оба люка открыты одновременно только во время зарядки торпедных аппаратов… – Он открутил несколько металлических рукояток на задней крышке аппарата, протянул руку, достал микрофон на стальной пружине и нажал кнопку. – Готовы к проверке аппарата. Все ручные рычаги закрыты. Лампочки зеленые?

– Все лампочки зеленые… – Голос из динамика над головой прозвучал металлически-гулко и как-то безлико.

– Вы же их только что проверяли, – тихо заметил я.

– А теперь проверяем ещё разок. Все та же заботливая инструкция, он улыбнулся. – Кроме того, мой дед умер в девяносто семь лет, и я не против побить этот рекорд. Семь раз отмерь – один раз отрежь… Какие там у нас должны быть, Джорж?

– Третий и четвертый.

На круглых задних крышках торпедных аппаратов виднелись медные таблички с цифрами: 2, 4 и 6 по правому борту и 1, 3 и 5 по левому. Лейтенант Миллс предлагал использовать средние аппараты на каждом борту. Сняв висящий на переборке фонарь в резиновом чехле, Миллс направился к номеру 3. Хансен проговорил:

– И снова никаких случайностей. Сперва Джордж открывает контрольный краник на крышке, уточняя, нет ли в аппарате воды. Вообще-то, её там быть не должно, но иногда немного просачивается через наружную крышку. Если краник сухой, Джордж открывает крышку и светит внутрь фонариком проверяет наружную крышку и смотрит, нет ли внутри аппарата посторонних предметов. Ну, как там, Джордж?

– Номер три порядок, – Миллс трижды открутил краник, но вода не появилась. – Открываю крышку.

Он нажал на большой рычаг, освободил его и потянул на себя тяжелую круглую дверцу. Посветил фонариком по всей длине аппарата, выпрямился.

– Чистый, как глотка, сухой, как кость.

– Боюсь, его не так учили докладывать, – сокрушенно отметил Хансен. Ох, уж эти молодые офицеры! Совсем испортились… Ладно, Джордж, номер четыре.

Миллс улыбнулся, закрыл крышку третьего аппарата и перешел к четвертому. Повернул ручку краника и сказал:

– Ого!

– Что там? – спросил Хансен.

– Вода, – коротко бросил Миллс.

– И много? Надо проверять?

– Да так, чуть капает.

– Дело плохо? – спросил я.

– Да нет, бывает, – коротко ответил Хансен. Он дернул ручку вверх и вниз, вытекло ещё немного воды. – Если в наружной крышке есть даже малейший дефект, то при погружении, когда давление возрастает, немного давления и её выгнет внутрь. Скорее всего, так и сейчас. Если бы крышка была открыта совсем, дружище, то на такой глубине вода вылетала бы из этой дырки, как пуля. И все-таки осторожность и ещё раз осторожность… – Он снова потянулся к микрофону. – Крышка номер четыре все ещё зеленая?

– Все ещё зеленая.

Хансен взглянул на Миллса.

– Сильно идет?

– Да нет, я бы не сказал, что сильно. Потихоньку.

– Центральный пост, – произнес Хансен в микрофон.

– Посмотрите запись о последней проверке, так, на всякий случай.

После небольшой паузы динамик включился вновь.

– Говорит капитан. Все аппараты пусты. Подписи лейтенанта Хансена и старшего инженера.

– Спасибо, сэр. – Хансен повесил микрофон и улыбнулся.

Подписи лейтенанта Хансена я доверяю всегда… Ну, что там?