– Так у него уже свой собственный вариант есть. Им самим выбранный, а потому и гораздо более милый. Там, вообще, поговаривают, то ли приворот, то ли даже истинная. Ну как в прошлые времена было… Хотя приворот, конечно, вероятнее.

– Нет. – Отвечая, правитель Эрависсы в мою сторону по-прежнему не смотрел, продолжая изучать Раска. – Насчет мудрости – это я что-то погорячился. Мудрые всё больше молчать предпочитают.

– Князь… – задавила я очередную готовую сорваться с языка колкость. Заодно сообразив – раз смогла это сделать, похоже, паника все-таки отступает и я в самом деле начинаю думать, а не только огрызаться. – Не находите, что мы с вами говорим сейчас в очень странном тоне? Как-то все не так и не о том?

– Хорошо, что сама это поняла. – Тот пристально, но быстро мазнул взглядом по моему лицу и снова вернулся к разглядыванию наемника.

– Как думаете, – продолжила я, – что теперь может грозить отцу? И мэтру?

– Не знаю, – наконец отвлекся тот от Раска, полностью переключившись на меня. – Повторяю, это не моя интрига. И чего именно ею добиваются – даже предположить пока не могу.

– На этот раз не ваша? Для разнообразия?

– Все-таки не до конца еще в себя пришла, да?

– До конца. Простите. Но что-то же вы обо всем этом думаете, правда?

– Не знаю, – повторил князь, и вот теперь он был честен, я это чувствовала. – Я даже о том, что нам самим сейчас грозит, ничего сказать не возьмусь – слишком мало нам пока известно. И в любом случае предпочел бы размышлять над ситуацией дома. Или хотя бы не в ваших подвалах.

– Да. Вы правы. – Я поднялась. – Нужно и в самом деле хотя бы посмотреть, что происходит. Тем более возможности есть.

Магик открыл глаза и начал подниматься:

– Я помогу.

– Нет, – остановила его я. – Простите, но это – точно нет. Вы и так уже слишком много знаете об Ахельнском замке, чего гостям знать не стоило бы… Не надо делать вид, будто сами этого не понимаете! Поэтому оставайтесь здесь. Оба. Отдыхайте перед дорогой. А я, как и следует радушной хозяйке, позабочусь об остальном.

– О положенной нам порции новостей? – Князь не сомневался, что расскажут ему далеко не всё, а я даже спорить не стала:

– Да. И о том, чтобы мы ни в чем не нуждались – ни тут, ни в пути. По возможности, конечно. Но вы ж меня извините, если что? Сделав скидку на столь печальные обстоятельства? – И развернулась к наемнику: – Господин Раск, проследите, пожалуйста, за гостями, пока меня не будет. Ну, в смысле, чтобы им было удобно и прочее…

И поперхнулась, услышав совершенно однозначное:

– Нет. Прослежу я, княжна, за вами.

– Господин Раск, а не забываетесь ли вы?

– Нет, – повторили мне ровно тем же тоном. – Я поклялся вашему отцу. И сделаю все, чтобы эту клятву исполнить.

Ответить я не успела – со стороны кресла, где устроился князь, послышался странный смешок, короткий, словно кашель, и такой же сухой:

– Вот прям жалко аж, что женщины на троны не садятся. Тебе подошло бы, княжна. Всяко больше, чем твоему брату.

– Раньше садились.

– Так то – раньше. Что об этом теперь вспоминать? Раньше им и магия была подвластна… – И вдруг осекся, глянув на меня с каким-то новым интересом.

– Вот именно, – подтвердила я. – Где одно, там, глядишь, и другое…

– Ты же это не всерьез, княжна, правда?

– Не всерьез. Не волнуйтесь.

И вышла за дверь, что давно уже распахнул передо мной наемник, – с Раском, пожалуй, тоже лучше будет разбираться без свидетелей. Но напоследок гостям все-таки напомнила:

– Надеюсь, не стоит объяснять, что выходить отсюда вам не следует ни под каким видом? Для вашей же пользы – а то здешние ловушки даже я не все знаю.

Самой большой трудностью, как ни странно, оказалось застать Энью одну – замок гудел растревоженным ульем, прислуга носилась по коридорам, словно наскипидаренная, в покоях и закутках сбиваясь в кучки на манер рыбьих косяков, правда, для рыбы слишком уж шумных. Судя по возгласам, никто пока ничего не понимал, но и в панику тоже особо не впадали. Выходит, в парадный зал никого из них пока не допустили…

Метаться вслед за шустрой девчонкой по тайным коридорам, далеко не всегда совпадающим с направлением обычных, да еще и налетая при каждом повороте на наемника, упорно маячившего за спиной, вышло тем еще удовольствием. А заловить ее, в конце концов, удалось в моих же собственных покоях. Правда, я чуть было не прохлопала момент, когда из них выскочила последняя подметальщица, сменившая солому на полу и едва не застрявшая в дверях с ворохом завернутой в дерюгу старой. Энья, руки в боки, проводила ту язвительно-укоризненным взглядом, беззастенчиво слизанным у главной посудомойки – бо-ольшой мастерицы в таких делах, захлопнула дверь и едва не заорала, обернувшись на шорох за спиной.

– Цыц! – успела я приложить палец к губам. – Не вздумай кричать!

Но, подозреваю, не лишись та голоса от вида Раска у меня за плечом, плевать бы ей и на мои просьбы, и на мои приказы. Как пить дать взбудоражила бы замок визгом, сдав нас всех с потрохами. Но к моменту, когда способность дышать и орать к ней вернулась, наемник успел сориентироваться – не размениваясь на жесты и разговоры, попросту закрыл ей рот ладонью:

– Не шуми. Не нужно.

Еще минуту спустя, умудрившись все-таки не сомлеть, она уже хлопала глазами, не иначе как намекая, что и способность соображать к ней тоже вернулась.