Шрифт:
Какие там карточки и надписи! Я еле стояла на ногах! Сидеть было в принципе невозможно – всё внутри бурлило и рвалось наружу.
Да пропади всё пропадом! После буду придумывать, как объясняться с Аськой. Я кинулась к двери, чтобы добраться, наконец, до уборной, но внезапно поняла, что сделать это у меня не получится. Моя подруга (в чём я уже начинаю сомневаться), выбегая, захлопнула дверь, замуровав меня здесь в самый неподходящий момент.
– Ааась! – стараясь докричаться, пропищала я, прислонясь к замочной скважине. Голос вышел совсем тихим – моё состояние не позволяло напрячь как следует связки, во избежание неожиданного исхода. – Кто-нибудь! Откройте дверь!
Сознание словно помутилось, живот урчал так, что звук не уступал стуку в дверь моих кулаков. Спазмы в животе от сумасшедшего газообразования стали лезвием разрезать кишечник, и я от боли даже перестала тарабанить в дверь. Никогда! Никогда больше не притронусь к жареной картошке!
И тут, когда я уже почти смирилась с тем, что придётся пережить самый большой позор в своей жизни и, возможно, даже в дальнейшем сменить учебное заведение, за дверью послышалась возня.
– Ася! – из последних сил прохрипела, прильнув к ручке. – Открой дверь, мне в туалет нужно!
– Ботаника, ты, что ли?!
Нет! Нет!!! НЕЕЕЕТ!!! Как? Откуда? Почему сейчас???
Я покраснела, как помидор, то ли от злости, то ли от боли, то ли от стыда…
– Ты там живая? – снова послышался знакомый усмехающийся голос, когда я с минуту ничего не отвечала.
– Чацкий, открой дверь! – я старалась говорить спокойно, чтобы нивелировать свой вопль, который должна была слышать только моя непутевая подруженция.
– Снова грубишь, Орлова, – хмыкает парень. Он не торопится и говорит вольяжно растягивая слова.
– Слушай, давай без нравоучений. Просто открой дверь и разойдёмся миром.
– Нормально попросишь – открою, – самоуверенно заявляет, понимая своё превосходство в данной ситуации.
– Дмитрий Юрьевич, откройте дверь, – приторно сладко проговариваю.
– Нет, не так, – он просто издевается.
– Пожалуйста, откройте дверь, – наступаю на горло своей гордости ради спасения репутации.
– Снова не так. Скажи моё имя правильно.
Мне хочется его послать, но внезапный приступ, прорезающий внутренности, не даёт мне даже нормально вздохнуть.
– Ника, ты как там? – голос звучит уже обеспокоенно.
– Нормально, – ворчу, когда получается отдышаться и немного разогнуться. – Ты откроешь эту дверь или нет!?
– А ты будешь со мной встречаться?
Это уже ни на что не похоже! Я тут сейчас взорвусь в прямом смысле слова, а он опять свою шарманку заводит!
– Нет! – кричу так, что снова сгибаюсь от прорезывающего спазма.
– Ну, тогда я пошел, – бессовестным образом шантажирует меня этот негодяй, и я слышу стук удаляющихся шагов.
– Стой! – умоляюще призываю его вернуться к двери. – Я согласна!
– Что согласна? Скажи четко, я запишу на диктофон, чтобы ты потом не отпиралась.
– Я согласна с тобой встречаться.
– Ты не сказала, с кем.
– Я сказала «с тобой». Что тут не понятного?!
– Ага! Ты сейчас выйдешь отсюда и скажешь, что дала согласие встречаться со стулом или столом. Поэтому давай делай официальное заявление.
Детский сад какой-то! Но у меня нет выбора и сил, чтобы что-то доказывать.
– Петров Дмитрий Юрьевич, я согласна с тобой встречаться. Фиктивно! А теперь открывай уже эту долбанную дверь!
Глава 9.
– Нууу, над формулировкой, конечно, я бы еще поработал, но в целом, меня устраивает, – весело откликается Чацкий, и я слышу, как проворачивается ключ в замочной скважине. Мне некогда выяснять, откуда у него ключ, – займусь этим как-нибудь на досуге. А сейчас наконец-то свобода!
Но, вопреки ожиданиям, оказаться в мгновение ока в нужном месте мне не удается. В коридоре толпятся студенты, повалившие сюда к назначенному вожатой времени. Я словно оказалась в пробке в час пик. И тут ситуацию спасает мой новоиспеченный фиктивный бойфренд.
– Пойдём, – и, схватив меня за руку, тянет за собой, прокладывая нам путь своим широким торсом.
Я только успеваю передвигать ногами, когда мы достигаем противоположного конца коридора, где расположены туалеты. Особенность советской постройки – никаких тебе индивидуальных «удобств» – всё общее. И здесь ждал очередной облом – дверь женского туалета была забаррикадирована толпой студенток, которые выстроились тут, как у входа в Эрмитаж.
Чацкий оставляет мою руку и я уже готова разреветься, ибо посвящать всех присутствующих в свою проблему – настоящее фиаско, а ждать своей очереди, значит продолжать медленную пытку.