– Дзям, дзям, дзям, – говорил замотанный в тряпки Джамп.

– Дзям, дзям, дзям, – проорал в ответ Ким, перекрикивая гул ветра, и протянул гаечный ключ и какую-то фигню.

Парень-кореец, которого мы спасли на верёвочном аттракционе, получил имя Джамп. Всё согласно обстоятельствам, при которых мы его вытащили после чудесного вмешательства супруги. Окрестили не по-нашенскому, чтобы хозяин погоняла тоже понял глубину своего имени.

– Дзям, дзям, дзям – Ким забрал ключ, придержал распахнутую дверцу силового шкафа и подал плоскогубцы.

– Дзям, дзям, дзям, – проорал Джамп, зубами стянул перчатку с руки, довольно долго ковырял в шкафу и сунул негнущиеся от холода пальцы за пазуху куртки.

Ким, используя советы своего корейского товарища, закрыл силовой шкаф и спросил у Плутона, стоявшего рядом:

– Есть?

Плутон немного подумал и сообщил:

– Да.

Здесь, на крыше высотки, аяши нам нужны были не как огневая мощь, а как беспроводной телефон. Почти сразу мы обнаружили ещё одну странность этого места. Когда грабили торговый центр, Ким прихватил несколько радиостанций. Они отлично давали связь на расстоянии шагов тридцати, но стоило отойти дальше, и даже в прямой видимости связь пропадала. Пришлось пытать аяши на предмет недокументированных возможностей. С большой неохотой любители носить тряпки с кружками сознались, что могут немного общаться мысленно. Пушкина в оригинале не передать, но дать понять об опасности или попросить глянуть на лампочку – это пожалуйста. Собственно, что Марс и сделал. Он сидел на нашем этаже и следил за подачей электричества.

Ким переводил распоряжения Джампа, и мы пошли переключать железяки. Я жутко замёрз, наш руководитель паровоза тоже, а вот Плутон, который всё это время стоял рядом, осматривая с высоты небоскрёба окрестности, словно не замечал холода.

Всё, блин. Выдыхая пар сквозь лицевые маски, мы, дрожа, ввалились на технический этаж. Плутон загнал нас в небольшую комнату, которая наверняка служила бытовкой для обслуживающего персонала. Всё чистенько, аккуратно, инструмент разложен по полкам, а койки убраны. Когда мы поднимались на крышу, аяши отстал, сказав, что у него есть дела. Делами оказалась предусмотрительная забота о нас. Плутон словно почувствовал, что с крыши мы спустимся в максимально отмороженном состоянии, и подготовил комнату.

Аяши наверняка обладают даром боевого предвидения и, судя по всему, бытового тоже. Плутон прихватил снизу немало ценного, чем и воспользовался. На наши вопросы, что в рюкзаке, неопределённо помахал рукой. Теперь нас ждало тёплое помещение. В углу комнаты аяши соорудил что-то вроде печи для сауны. На походной газовой горелке, включённой на минимум, стоял довольно большой керамический горшок, наполненный болтами, гайками и саморезами. Горшок Плутон добыл тут же, вытряхнув из него на пол цветок. От сооружения шло тепло, прогревая комнату, а на верстаке стоял термос и лежали бутерброды.

В богатых квартирах небоскрёба было невероятно много всякого туристического добра. Как правило, все предметы были новые, ни разу не использованные. В точности как у меня удочки. Перед каждой рыбалкой я докупал кормушки, вязал поводки, покупал прикормку, а потом захватывали дела, и я не ехал на мероприятие по отлову плавающих тварей. У меня было несколько километров не видевшей воды плетёнки, груда нулячих катушек и килограмма два самых японских крючков. Наверное, подобное было и с небедными жителями дорогих апартаментов. У них находили целые кучи походных горелок, наборов посуды для пикника, решёток для гриля и груды палок для скандинавской ходьбы, всё в заводской упаковке. Зато теперь мы беззастенчиво пользовались отличным туристическим снаряжением. Жаль только, что газовых баллонов к этим горелкам почти не встречалось.

– Это всё нам? – поёрничал я.

– Снимай шубы, не держите холод под одёжкой, – руководил аяши, стаскивая с нас груды тряпья, пошитого из одеял, штор и обивки мебели.

Из рук заботливой мамочки в лице улыбающегося и, похоже, совсем не замёрзшего Плутона мы получили по горячей кружке апельсинового сока с добавлением спиртного и живчика. Этот напиток Марс с Плутоном бодяжили нам в промышленных масштабах. Помимо гигантского термоса на всех, который таскал Плутон, у каждого из нас был и свой, небольшой. Аяши, предполагая, что мы наверняка отморозим наверху задницы, заранее нагрели сок, перелили в термос и выдавали каждому как НЗ.

Нам всё-таки удалось подать энергопитание на кабель, протянутый через всю шахту технического канала к этажам, где мы обитали. На крыше башни был ветряк и блок солнечных батарей. Сейчас мы подключались к ветрогенератору и солнечным батареям. Проблема заключалась в том, что ветер дул нерегулярно, а рассчитанные на мягкий корейский климат солнечные панели работали при отрицательных температурах как хотели, и Джампу пришлось перекинуть половину схемы проводки, чтобы компенсировать странности работы нежного электрооборудования на лютом морозе.

Это была новомодная экологическая традиция всех громадных строений в мегаполисах Азии. На вершине нашего небоскрёба установили ветряк киловатт на пятнадцать и сборку солнечных батарей на двадцать. Хотя башня при обычном режиме работы торгового центра потребляла тысяч в пять раз больше электричества, чем могли поставить этот ветрогенератор и солнечные батареи, но даже такая малость называлась борьбой за экологию и страшно утешала местных жителей. Они считали сэкономленный уголь, умножали на площадь планеты, вычисляли зону озоновой дыры и прибавляли количество кротов, которых можно спасти на этой территории. На мой взгляд, совершенно бесполезная тема для такого энергопотребляющего объекта, как башня с апартаментами, офисами и огромным торговым комплексом. Я ещё понимаю резервную дизельную электростанцию в подвале башни, которая давала электроэнергию на весь дом в течение недели, пока не истощились запасы дизеля. Однако нам, зажатым в здании и застигнутым лютым холодом, этот десяток киловатт мощности был как нельзя кстати. В высотном небоскрёбе очень легко найти способ вскипятить чай, поджарить омлет из яичного порошка и разогреть пачку лапши, но обогреть помещение было нереально. Стекло, бетон и не приспособленные к холоду витражные стёкла промерзали насквозь, а то и просто лопались. Нам приходилось замуровывать комнаты с разбитыми стеклопакетами и заделывать двери тряпками.