Шрифт:
Ужасный день. Нескончаемый. Не зря мне снился супер стар киношный в носке. Ох. Теперь можно и спирту. Нужно. И срочно.
Глава 3
2 апреля.
Сколько круассанов можно купить на три миллиона рублей?
Спирт больше не пить никогда, даже двадцать грамм.
Гамадрила зовут Бред (это какой-то пи… кошмар)
Лучше бы я сдохла вчера.
– Маза фака, – в глазах Парашки я видела зависть. – Ну почему я с тобой поменялась? Орел у Бархатыча маленький и вялый. Подержаться не за что было. Мучили дохлого целый вечер. А у тебя тут весело было, – простонала моя любимая подружка, заглатывая кусок черешневого пая. Я лишь облизнулась. Вкусный пирожок на моих бедрах смотрится не так куртуазно, как мне бы хотелось. Это Парася может поглощать выпечку в конских количествах, и оставаться тонкой и звонкой. А я только понюхаю и – дирижабль в гамашах. – А тебе и веселуха и денежек мешок. Что ж я несчастливая то такая. Поди еще и раненый был мачо.
– Дура совсем? – вздохнула я, мазнув взглядом по экрану плазмы, висящей за спиной Параскевы. Сунула в рот ложку с мерзким пудингом из семян чиа, и начала задыхаться. Вкусняшка пошла не в то горло, когда я своего ночного штопаного «кобеля» увидела, которого транслировало центральное телевидение на всю мою любимую кондитерскую.
– Что? Ларик? Ложку проглотила? О боже. Эй, помогите, тут… – заметалась вокруг меня посиневшей и вылупившей глаза, Парашка. – Господи, помогите. Моя подруга умирает от удушения ложкой.
– Боже. Да ты можешь не орать? – одышливо просипела я. Картинка в телевизоре сменилась, и я теперь думала, может мне привиделось со страху. – Ты видела мужика в телике?
– Ну да? – перестав заламывать руки хмыкнула подруга моя ненаглядная. – Офигенный. Просто мистер секс. У него, поди, не орел, а грифон. Я б поторогала.
– Кто это, знаешь?
– Странно, что ты не знаешь. Хотя. Телевизора то нет у тебя, – дернула плечиком Параня и вернулась к пожиранию пирога.
– Ну, – рявкнула я. – Кто это?
– Я думала ты так, риторически спросила.
Иногда я хочу убить подругу, с которой дружу уже лет девять. Наверное так я скажу на приеме у психолога, к которому мне скоро придется не идти, а бегом бежать. А то может уже к психиатру? Так вот, иногда…
Видимо на лице у меня появилось какое-то не очень хорошее выражение, потому что Парашка отставила тарелочку с пирогом и нож столовый убрала из зоны видимости.
– Да не помню я его имя. Так понравился? Забудь. Не нашего полета Грифон. Ларь, да чего ты? Подумаешь, хлюст из телека. Да и болтун к тому же. Обещает, что превратит наш город в цветущий сад и всех осыплет алмазным дождем. Ну трепло же? Этот город если только сжечь и по-новой отстроить. Тогда может быть… А про дожди я вообще всегда с сомнением слушаю. Хорошо не золотым если. Не важно. Да и съемка эта старая. Неделю уже наверное ей. Поди свалил давно в свои ебеня мильярдерские, крем марго кушать.
– Хорошо бы, – задумчиво сказала я. Нет, пытки пудингом я не выдержу больше. Поняла руку, подозвала худенькую официанточку. Вот как у нее получается работать в таком месте и быть похожей на зубную щетку? – Девушка, мне принесите «Фисташковый восторг», корзиночку с фруктовым кремом и…
– Вот это я понимаю, – ажиатировалась Параня. – Гуляем. И ликерчику подороже, девочка, принеси тетенькам. А то после орла у меня что-то есть желание ягодного ликерчику бахнуть за счет подруги, котрая куш сорвала. Кстати, я сказать забыла. Я тут недавно Жопинского видела.
– Кого? – все мои ночные страхи моментально отходят на второй план. И даже страшный «кобель» из телевизора меркнет перед новостью Парани.
– Ну Бориску нашего. Ой, он такой радый был. Даже мопедом своим пожарный гидрант погнул. Так вот. Я его пригласила сюда. Эй, ты чего сбледнула? Только сейчас осознала, что теперь богатая. Везучая ты, Ларка.
– Ну все, – прошептала я, прижав к груди пакет с деньгами. Заметалась глазами по маленькому залу, пытаясь определить пути позорного отступления. Борька вообще не Жопинский. Фамилия у него банальная и абсолютно распространенная. Он Федотов. Жопинским он стал не просто так. Его так прозвали потому, что там где появляется наш Борюсик, происходит какая-то фатальная жопа. Он как всадник апокалипсиса сеет хаос и разруху. А еще, я чуть было не выскочила за него замуж на первом курсе. Но вовремя одумалась. Точнее, после нашего с ним последнего свидания, закончившегося травмпунктом, порваным языком моим, и вывихнутой шеей моего кавалера, я поняла, что просто не вывезу такого экстрима.
– Он знаешь какой стал? Брутальный, нарядный. На мопеде, просто байкер, ага. Шлем у него с рогами. Говорит за ум взялся.
– Я не знаю, за что он там взялся, и совсем не удивлена, что он до сих пор ездит на двухколесной перделке, а не на лексусе, хотя бы, но мне пора, – вякнула я, поднялась со стула и даже почти исполнила свой план дерзкого побега. Почти, потому что…
– Привет, выдры, – раздался над моей бедовой головушкой жизнерадостный рев. Боже, спаси. Ночь была ужасная, теперь еще это – Ларёк, выглядишь бомбезно. Похудела? Не идет тебе. Толстой краше была.
Мой бывший несостоявшийся жених помимо разрушительной силы страшен еще тем, что росту в нем два метра, но при этом он тощий, словно жердь. Ночью без света его можно принять за фонарный столб увенчанный буйной кудрявой мочалкой. И в каком месте интересно я похудела, если после расставания с этим аспидом я приварила килограмм десять, потому что жизнь моя стала спокойной и размеренной.
– Ты надолго? – всхлипнула я, понимая уже, что теперь у меня есть все шансы схуднуть, при чем без диет и спорта. От стрессов постоянных и нервных подергиваний. – Или пока мопед не починят? Тогда я очень рада была тебя повидать. До скорых встреч. Через еще пять лет я соскучусь, может быть. И все такое…