Дед пожевал губами.

– По*уй же! – напомнил я ему.

– По*уй! – гоготнул он. – Кабан так кабан, толстолобик так толстолобик! И на нас спереть даже они не догадаются!

– А международная обстановка? – решил я ковать железо пока горячо.

– Я и так тебе на пожизненное тут наговорил, – вздохнул дед.

– Нормально ты опомнился! – фыркнул я. – Но ты прав – ну ее пока, обстановку.

– Нет уж, теперь не отделаешься! – похлопал он меня по плечу. – Саша доведет до тебя кое-какие моменты.

– Служу Советскому Союзу! – салютнул я. – Цинёв, значит, на генералов орет, а Цвигун?

– Этот – вежливый, – ответил дед. – Писатель! – саркастично усмехнулся. – Добровольно-принудительно подрядил кое-кого писать за себя детективы. Тунеядец, к непосредственным обязанностям относится спустя рукава, – продолжил нелестную характеристику Андропов. – Но очень любит рассказывать всем, какие важные государственные вопросы он обсуждал с Леонидом Ильичом.

Ничего, деда, недолго осталось. Только ты не подведи, ладно? Плана «Б» у меня не заготовлено. Стоп! Ну-ка вон из головы – сейчас отвлекаться нельзя!

– Тяжко тебе, – сочувственно улыбнулся я вдруг показавшемуся жутко усталым и осунувшимся деду Юре. – А мог бы на заводе болванки точить за две сотни в месяц и в ус не дуть!

– Кто же знал, что так завертится? – вздохнул он. – Но так уж вышло, что мне все время везло, а другим – нет. Вот столечко оставалось! – показал почти невидимый просвет между большим и указательным пальцами. – Всю жизнь шаг вправо, шаг влево – расстрел. Буквально! – смачно втянув ноздрями воздух, он почти выплюнул. – Страх, всегда, везде, как нормальный фон жизни! Я поэтому любое действие сто раз обдумываю – а ну как чего выйдет? Можешь меня презирать, но я – законченный трус!

Вот и корень всех бед – начал что-то делать, только добравшись до кресла генсека. Слишком уж Юрий Владимирович травмированный и осторожный, поэтому и сидел в моей реальности тихо и не отсвечивал, а потом, на старческой подозрительности, проиграл в «Звездных войнах». Но теперь-то…

– А теперь мне по*уй! – издал он отозвавшийся ледяными мурашками в моем позвоночнике смешок. – И ты даже не представляешь, насколько это приятное чувство!

– Я уже умирал, поэтому мне так-то тоже по*уй! – из вредности решил поспорить я. – Так что прекрасно понимаю! Главное – не скатиться в кровавое безумие, но жить так гораздо проще – факт!

– Лишней крови нам не нужно, – кивнул Андропов, встряхнулся. – Так, все, хорош, пошли в дом – дамы поди заждались.

– Пошли!

Очень доволен дедушкиным личностным ростом! Уверенности прибавилось – «Андропов здорового человека» не подведет!

– А это у нас Михаил Андреевич Суслов очень медленно ездит на пожилой «Волге»? – перевел я тему.

– Не такой уж и «пожилой», – хмыкнул Андропов.

– С высоты моего возраста между пятью годами и двадцатью пятью разница не так уж велика!

Хохотнув, дед ответил вопросом на вопрос:

– А ты откуда знаешь?

– Мы с мамой под Новый год за ним ехали – в окне был очень похожий на него силуэт, – сформировал я ладонями квадратную челюсть. – Маме запретил обгонять на всякий случай. У тебя как с ним?

– Товарищ Суслов – очень честный человек, – всеобъемлюще ответил деда Юра. – И совершенно заслуженно считает меня таким же.

Так все прямо очень неплохо – юродивый дед в галошах за нас!

– Слушай, пока идем и можно говорить откровенно, я тебе одну вещь расскажу, ты только не обижайся! – я замедлил шаг.

Дед фыркнул и махнул рукой – давай!

– Никита Сергеевич Хрущев очень удобно для себя списал все так называемые злодеяния персонально на Иосифа Виссарионовича Сталина, и теперь логическая цепочка выглядит так: Сталин был преступником, его режим, стало быть, преступный, а значит и итоги Второй мировой войны пересмотреть можно. Цепочка два – преступный режим оккупировал и угнетает кучу невинных народов. Получаются злые коммунисты, которые реставрировали тюрьму народов в новом, еще более бесчеловечном обличии. Большая часть коммунистов – русские, а значит русофобия по окраинам будет крепчать, а наши враги – подливать бензина в национальный вопрос.

Андропова аж подбросило.

– Это «Голоса»?

– Это – мои мысли. Что с этим делать – я не знаю, просто больше пожаловаться некому, – вздохнул я.

– Никому не говори!

– Мех! – отмахнулся я от настолько ненужного совета и довольно потянулся. – Ух – перевалил с больной головы на здоровую, и прямо полегчало! Можно еще?

– Можно, – смиренно вздохнул дед.

– Почему при Сталине понимали, что финансовый контур – это замкнутая система, и бесконтрольно вливать в нее денежную массу чревато инфляцией, дефицитом, и, как следствие – набуханием черного рынка, поэтому даже в чудовищно тяжелые послевоенные годы постарались как можно быстрее выплатить Госбанку наделанные за время войны долги. Итог мы видим – экономика замечательно работала. А теперь долг Госбанку все время растет. Уверен – тамошние работники уже давненько бьют тревогу?