Кэти бросила на него уничтожающий взгляд:

— Я надела бикини, чтобы поплавать.

— Тогда я не пойду с тобой.

Внезапно Кэти почувствовала себя вульгарной обнаженной девкой, и она обвинила Рамона в своем унижении. Она вернулась в спальню, сняла желтое и надела зеленое бикини.

— Спасибо, — тихо поблагодарил ее Рамон, когда она вошла в гостиную.

Кэти была слишком зла, чтобы говорить. Она рывком открыла стеклянную дверь во внутренний дворик, прошла через ворота и спустилась к бассейну, который был почти пуст. Ведь большинство людей праздновало сейчас со своими семьями День поминовения. Кэти изящно опустилась в шезлонг, не обращая внимания на Рамона, который стоял и смотрел на нее, держа руки на бедрах.

— Ты пойдешь плавать? — спросил он.

Кэти отрицательно покачала головой, стиснув зубы.

Усевшись в кресло напротив нее, Рамон зажег одну из тех тонких сигар, запах которых ей так нравился, и нагнулся вперед, положив руки на колени.

— Кэти, выслушай меня.

— Я не хочу тебя слушать. Мне не нравится то, что ты говоришь.

— Все равно тебе придется это сделать. Кэти наклонилась к нему так поспешно, что ее длинные волосы рассыпались по плечам.

— За этот вечер, Рамон, ты уже второй раз говоришь, что мне надо делать, и это мне не нравится. И если раньше мне хотелось стать твоей женой — пусть я знаю, что это невозможно, — то последние двадцать минут мне этого совсем не хочется. — Она поднялась на ноги, радуясь ощущению своего превосходства — это было новое чувство в их отношениях. — Только для спасения остатков нашего вечера, нашего последнего вечера вместе, я пойду поплавать. Я уверена — именно это ты прикажешь мне сейчас сделать.

Три широких яростных шага — и Кэти в бассейне. Несколько секунд спустя она задела рукой Рамона, который вспенивал воду рядом. Кэти плыла очень быстро, но не удивилась, когда он легко догнал ее. И когда он прижал к себе ее сопротивляющееся, неподатливое тело, она тоже не удивилась.

— Рамон, в бассейне еще четыре человека. Отпусти меня.

— Кэти, ты не могла бы помолчать и дать мне…

— Ты приказываешь уже в третий раз! — вышла из себя Кэти. — Убирайся!

— Черт побери! — услышала она в ответ. Рамон запустил руку в ее волосы и, повернув ее голову к себе, накрыл губы Кэти почти грубым поцелуем.

Кэти вырвалась и вытерла рот тыльной стороной ладони.

— Мне это не понравилось, — сухо заметила она.

— И мне тоже, — ответил он. — Пожалуйста, выслушай меня!

— Придется! Мне некуда деться — мы посреди бассейна.

Рамон не обратил внимания на ее злой тон:

— Кэти, у меня дух захватило, когда я увидел тебя. Если ты выслушаешь, я объясню, почему мне не хотелось, чтобы ты была так одета. Вчера мужчины перешептывались: неужели я спал с их «весталкой»? Они тебя так называют.

— Как? — переспросила Кэти с отвращением в голосе.

— Весталкой. Они тебя так зовут, потому что никто из них не спал с тобой.

— Тебя это удивляет, да? — горько сказала Кэти. — Ты ведь думаешь, что с такими тонкими полосочками ткани на теле можно быть только шлюхой.

— Я очень горд тобой, — тихо прервал он. Наконец-то они доплыли до того места, где Кэти смогла встать на ноги. Она ткнулась лицом в его грудь:

— Мне не хочется разочаровывать тебя, но и обманывать не хочется. Я не девственница.

Она увидела, какое сильное впечатление произвели ее слова. Подбородок у него напрягся, но заговорил он о Другом:

— Пусть это прозвище произносят шутливо, но оно свидетельствует об уважении. Но если ты появишься здесь в этих ленточках — на тебя накинутся, как свора кобелей на суку во время течки.

— Мне плевать на то, что они думают! И, — мрачно предупредила Кэти, когда он попытался открыть рот, — если ты прикажешь мне не ругаться, я тебя утоплю!

Он ослабил объятия. Кэти поплыла к лестнице, выбралась из бассейна и побежала домой.

Оказавшись у себя, она хотела запереться, но одежда Рамона была здесь, поэтому она закрыла только дверь своей спальни. Через полчаса, когда она уже приняла душ и лежала в постели, постучал Рамон. Кэти очень хотелось открыть дверь и позволить Рамону обнять ее. Достаточно было одного его прикосновения, и — она отказывалась что-либо понимать в своем поведении — она таяла и готова была уступить всем его желаниям.

— Кэти, перестань глупить и открой дверь!

— Я думаю, ты сам сможешь взять свои джинсы и убраться, — холодно сказала Кэти. — А мне нужно спать. — И она выключила лампу на ночном столике.

— Кэти, ради Бога, не поступай так с нами!

— Пожалуйста, не объединяй себя и меня. «Нас» нет и никогда не было, — отрезала она. И, желая причинить ему боль, добавила:

— Я не знаю, почему ты хочешь жениться на мне, но хорошо знаю, почему я не могу стать твоей женой. Пожалуйста, уходи! Я на самом деле считаю, что так будет лучше для нас обоих.

После этих слов в квартире наступила мрачная тишина. Кэти подождала некоторое время, затем осторожно открыла дверь спальни. Рамон ушел, потушив свет и закрыв за собой дверь. Она вернулась в спальню, села в постели, облокотившись на подушки, и включила лампу.