То же чувствовал его водитель Джабир.

— В Марибе каждый мужчина и даже его собака носят «калаши», — проворчал Джабир.

«Когда-то Мариб был центром туризма, куда люди приезжали, чтобы увидеть древние руины в песках. Тысячи лет назад это был легендарный город, из которого отправилась к царю Соломону с золотом и благовониями Балкис, царица Савская. Но сегодня из иностранцев там находятся только нефтяники, вынужденные платить дань Аль-Каиде», — подумал Скорпион, когда они свернули в боковую улицу под настороженными взглядами арабов. Скорпиону с самого начала не понравилось задание, которое поручил ему Питерман. Теперь оно нравилось ему еще меньше.

С Питерманом Скорпион встретился в заднем помещении ресторана на Хадда-стрит в столице Йемена Сане. Ресторан легко было узнать по его входной двери, выкрашенной в синий цвет для отражения недобрых взоров. Поблизости в тени на тротуаре сидели на корточках с десяток йеменцев, жующих по местному обычаю gat — зеленые листья, которые оказывают тонизирующее и легкое наркотическое действие. Войдя в зал, Скорпион заметил йеменца в чалме и темных очках, который нажимал клавиши айфона. «Идиот, делает вид, что дает объявление», — подумал Скорпион, оглядывая сквозь дым благовоний потолок и стены в поисках видеокамер.

В небольшом кабинете, отделенном от общего зала, Скорпион первым делом проверил с помощью ручного электронного сканера, нет ли «жучков». Убедившись, что их нет, он подсел за столик к Питерману и стал ждать, пока тот закончит писать какое-то сообщение. Питерман не торопился, словно демонстрируя Скорпиону свою важность. «Все они здесь такие же, как в ЦРУ, — подумал Скорпион. — Суперзануды, уверенные, что они умнее всех». Закончив, Питерман хлопнул в ладоши. Вошел босой наадиль, и Питерман по-английски приказал ему принести салтах — йеменское блюдо из тушеного мяса.

«Как долетели?» — на лице Питермана сияла профессиональная улыбка. Это был крупный человек с густой шевелюрой и крепкого сложения, но уже начинающий набирать лишний вес. Скорпион достаточно хорошо знал уровень основных полевых операций ЦРУ, и у него не было желания обмениваться взаимными реверансами «перед скручиванием бедняги в дугу», как любили говорить ветераны ЦРУ.

— Что задумал Рабинович? — спросил Скорпион.

Дейв Рабинович был музыкантом мирового уровня, математиком и, несомненно, лучшим аналитиком в ЦРУ. И он был одним из всего двух во всех штатах человеком, способным короткой запиской убедить Скорпиона поехать в Йемен.

Наадиль постучался и вошел с мисками салтаха и стаканами финикового сока. Пока он не вышел, оба мужчины хранили молчание, а когда вышел, Скорпион проверил, не подслушивает ли кто-либо за дверью.

— Это затея не Рабиновича. Попробуйте салтах, он здесь очень хорош, — сказал Питерман, помешивая еду в миске.

— Вы в своем уме?! — Скорпион вскочил и направился к двери. — Только Рабинович мог послать меня сюда, а он в этом не участвует? И скажите тому идиоту в темных очках, притворяющемуся одним из жевателей листьев qat, чтобы он не вздумал следить за мной, не то я отправлю его назад с очками, заткнутыми в глотку так глубоко, что он неделю будет стеклом срать. Приятного аппетита!

— Подождите! — выдохнул Питерман. — Нам нужна ваша помощь.

— Это одна из штучек Харриса? Скажите ему, чтобы он шел в… Впрочем, мне наплевать, что вы ему скажете.

Боб Харрис, заместитель директора Национальной секретной службы (НСС) ЦРУ, был в контрах со Скорпионом. Последнее время, в Санкт-Петербурге, с ним было особенно трудно, и Скорпион не хотел принимать участия ни в каких операциях Харриса.

Когда Скорпион открыл дверь, чтобы выйти, Питерман сказал:

— У нас есть двойной агент, который говорит, что может сдать нам Касима бен-Джамиля.

Скорпион заколебался. Бен-Джамиль был не просто главой АКАП в Йемене. На тот момент он руководил всеми операциями Аль-Каиды в мире.

— Это не мое дело. Вам нужен кто-то местный, — сказал Скорпион, закрывая дверь. Он вернулся и снова сел.

— У нас был местный, Мак-Элрой. Один из лучших. Он работал в этой стране три года.

— Что же случилось?

— Мы не знаем, — ответил Питерман.

— Что вы имеете в виду?

— Он исчез. Пропал без вести.

— Пропал без вести или вы просто не нашли его тела? — съязвил Скорпион.

Питерман покраснел и ничего не ответил. Двое смотрели друг на друга. Скорпион слышал передаваемый через громкоговоритель призыв муэдзина к полуденной молитве. «Не берись за это, — подсказывал Скорпиону внутренний голос. — Что-то здесь не так».

— Мы не можем использовать местных, — проворчал Питерман.

«Час от часу не легче», — подумал Скорпион. Это значило, что местный центр ЦРУ мог быть провален. Понятно, почему Рабинович отправил ему послание с экстренным кодом Biloxi. Некоторые лучшие умы в ЦРУ считали, что Йемен представляет для США более серьезную угрозу, чем Афганистан, и было похоже, что «Станция Алекс», как называли в ЦРУ специальные силы, предназначенные для борьбы со всей Аль-Каидой, рассыпается. Скорпион смотрел, как Питерман пьет сок. «Один из агентов ЦРУ пропал, и, возможно, что как раз в эту минуту его пытают, — подумал Скорпион. — И если кто-то не исправит положение, погибнуть может еще десяток человек. Надо полагать, что угроза висит и над головой этого самого Питермана».