Когда Краб Б появился, пуская маленькие черные струйки дыма в ответ на сигналы Генерального директора, капитаны двух британских судов были поражены. Они полагали, что этот странный и страшный враг существует в единственном экземпляре, и предполагали, что он побоится напасть на одного из них, так как при этом подвергнет себя опасности быть атакованным другим. Но присутствие двух этих практически погруженных в воду машин разрушения полностью меняло ситуацию.

Но командиры британских кораблей были храбрыми людьми. Они начали догонять бронированный американский корабль, и они бы догнали его, если бы смогли. Они прибавили пару и пошли вперед с большей скоростью. Под таким яростным натиском крабы вряд ли осмелятся напасть на них.

Но они не понимали ни природы, ни силы этих врагов. Менее чем через двадцать минут Краб А зацепился за один из кораблей, а Краб Б – за другой. Рули обоих крейсеров были разбиты и оторваны; лопасти одного гребного винта разлетелись на куски, а другой, почти с половиной вала, был вырван и выброшен в океан. Оба корабля беспомощно вздымались и опускались на волнах.

Повинуясь приказу с отражателя, каждый краб ухватился за одно из поврежденных судов и отбуксировал его к устью гавани, где и оставил.

В городе царило лихорадочное волнение, которое усиливалось тем, что большинство жителей не понимало, что произошло, а те, кому это было ясно, не могли понять, почему такое вообще можно было допустить. Три военных корабля Ее Величества, оснащенные и готовые к бою, вышли из гавани, и, казалось бы, ничтожный враг, не сделав ни единого выстрела, привел их в такое состояние, что они оказались совершенно непригодны для службы и должны были быть отбуксированы в сухой док. Как могли объяснить это правительство, муниципалитет, армия или флот?

Тревога, волнение, страстное желание узнать, что же произошло и что можно ожидать дальше, охватили в тот вечер все уголки Доминиона, куда дотянулся телеграф.

Военные власти, отвечавшие за оборону города, были взбудоражены и потрясены случившимся не меньше, чем любой штатский, но у них не возникало опасений за безопасность города, поскольку вражеские корабли не могли ни войти в гавань, ни даже приблизиться к ней. В укреплениях на высотах были установлены пушки, гораздо более тяжелые, чем на военных кораблях, и попадания из них с возвышенности могли потопить даже этих "подводных дьяволов". Но больше, чем на форты, они полагались на свою великолепную систему торпедных аппаратов и противолодочных заграждений. С ними, находящимися на своих позициях и готовыми к действию, как это и было сейчас, вражескому судну, плавающему на воде или под ней, невозможно было войти в гавань и не быть уничтоженным.

По городу были расклеены соответствующие бюллетени, которые несколько успокоили народную тревогу, хотя многие люди, опасавшиеся того, что может произойти дальше, уехали на вечерних поездах в глубь страны. Этой ночью новость об этом необычном инциденте была передана по телеграфу в Европу, а затем в Соединенные Штаты и по всему миру. Многие не поверили в эту историю, и никому не удалось понять ее до конца, так как следует помнить, что методы работы крабов были недоступны для понимания людей, находившихся на борту поврежденных судов. Но повсюду ощущалось огромное желание узнать, что же будет сделано дальше.

По общему мнению, два броненосных судна были всего лишь вспомогательными средствами для подводных аппаратов, которые и совершили злодеяние. Поскольку они не стреляли из пушек и не принимали активного участия в бою, были все основания полагать, что они предназначались лишь в качестве защищенных от бомб кораблей-хранилищ для своих грозных собратьев. Поскольку эти подводные суда не могли ни атаковать город, ни разрушить укрепления, а были способны действовать исключительно против находящихся на плаву судов, было достаточно очевидно, что целью Американского синдиката была блокада порта. В том, что им удастся сохранить блокаду, когда на них обрушится вся мощь британского флота, сомневались все, однако представители самых негодующих слоев общества признавали, что, пока ситуация не изменится, рисковать ценными военными судами ради столкновения с дьявольскими морскими чудовищами, засевшими сейчас у порта, неразумно.

В нью-йоркском офисе синдиката царило всеобщее чувство удовлетворения. Полученные новости были не совсем верными и несовершенными, но было ясно, что пока все шло хорошо.

Около девяти часов следующего утра "Отражатель № 1" со своим спутником в полумиле за кормой и двумя крабами, по одному на носу, приблизился на расстояние двух миль к устью гавани. Крабы, шедшие в четверти мили впереди отражателя, двигались не спеша, так как между ними была натянута огромная сеть длиной около трехсот футов и глубиной до тридцати футов, состоявшая из соединенных между собой стальных прутьев. Вдоль верхнего края этой сети шел ряд воздушных поплавков, которые были устроены таким образом, что под тяжестью сети опускались на несколько футов ниже поверхности воды, и из этого положения они удерживали сеть в вертикальном положении.

На каждом конце этой сети, предназначенной для защиты от попадания подводных торпед, которые могли быть направлены с берега, были закреплены по два небольших буйка, указывающих ее положение. После того как крабы ушли за корму, "Отражатель № 1" встал на якорь, поставив между собой и берегом погруженную сеть, и приготовился выпустить первую мгновенную моторную бомбу, когда-либо использовавшуюся в военных действиях.

Большая пушка в носовой части судна была заряжена одной из самых больших и мощных мотобомб, и затем было определено то место, куда нужно было прицелиться. Это была точка в воде недалеко от входа в гавань и почти в миле от суши по обе стороны. Рассчитав расстояние от этой точки до судна, пушку установили под углом, указанным в шкале расстояний и уровней, а затем прикрепили к ней прибор, показывающий подъем, снижение и направление.