Себастьян отвернулся к стене и натянул на себя с головой одеяло. Он не хотел больше этого слышать. Не хотел знать. Всё и так было хуже некуда, а с каждым словом Ронни кровь в жилах стыла всё сильнее. Это просто какой-то кошмар.

Который никогда не закончится.

* * *

Следующая неделя прошла относительно спокойно. Директор Барни, казалось, был занят какими-то другими делами, нежели подыскиванием себе новой жертвы или проверкой их отметок. За неделю они выбились из сил, пытаясь исправить свои оценки, и почти всем это удалось. Учителя шли им навстречу. Хоть все они и были в положении, похожем на их, хоть они и подчинялись директору Барни, всё же никому не хотелось, чтобы кого-то из учеников вызвали в кабинет из-за оценки по их предмету. Математик, мистер Дэвидсон, так вообще им прямо сказал:

– Слушайте, я не собираюсь брать лишний грех на душу. Да и математика моя, скажем прямо, вам не особо нужна, особенно здесь и сейчас. Так что вы не бойтесь. Просто старайтесь, ладно? А с оценками я улажу.

Ребята были безмерно ему благодарны. Именно с математикой, как это водится, проблем было больше всего. Особенно учитывая, что они шли быстрыми темпами. Но поняв, что все учителя, и особенно математик, на их стороне, бедняги вздохнули с облегчением.

Следующую неделю директор Барни также не выказывал особого интереса к их учебным успехам. Казалось, он чего-то ждёт, но никто не мог понять, чего именно. За две недели все оценки были исправлены. Даже у самых безнадёжных учеников больше не было троек, не то что двоек. Даже по математике.

Казалось, все вместе они успешно миновали разразившийся было кризис.

В одну из бессонных ночей (хоть вроде всё и было нормально, чутьё подсказывало, что что-то не так, и всё это сильно давило на психику), ворочаясь в своей кровати, Себастьян снова и снова прокручивал в голове давний разговор с Ронни. Тогда Себастьян удивился, почему никто не интересуется, куда пропадает столько учеников.

– Как такое возможно?

– Легко, – отозвался Ронни. – Как и всё тут.

Конец ознакомительного фрагмента.