Книги Джулии Вольмут – это истории любви, в которых эмоции искрят будто оголенные нервы. Сквозь боль, непонимание и страхи герои двигаются вперед в надежде получить то, чего хотят, или то, чего думают, что хотят. А мы наблюдаем за ними то с замирающим, то с ускоряющимся пульсом и глотаем страницу за страницей, гадая, куда заведет их судьба? Их истории – это истории падения или взлета?
Яна осознанно выбрала одиночество после череды травмирующих событий. Для нее главное – карьера. Но встреча со своенравным художником меняет все.
Он называет ее своей музой. Он не принимает отказов. Он нарисует для нее свободу.
Константин разочаровался в себе и в любимом деле. Его мечты о карьере художника обернулись крахом, а болезненный разрыв лишил вдохновения.
Когда он встречает свою музу, в его сердце наступает рассвет.
Достаточно ли искры, чтобы призраки прошлого сгорели в первых лучах солнца?
Плейлист
The xx – A Violent Noise
Christina Perri – Head Or Heart (full album)
Bon Jovi – All About Lovin’ You
playingtheangel, гнилаялирика – лавбомбинг
Звери – Запомни меня
Bon Jovi – It’s My Life
MOTELBLVCK, наше последнее лето – Стеклянный гроб
Bon Jovi – You Give Love A Bad Name
Bon Jovi – Livin’ On A Prayer
Red – Not Alone
Bon Jovi – Someday I’ll Be Saturday Night
гнилаялирика – соседи (prod. by fear magazine)
Bon Jovi – Always
Bon Jovi – She Don't Know Me
Bon Jovi – Postcards From The Wasteland
Red – Start Again
Пролог
Яна
Осень, 2014. Лондон
– Можете идти, мисс… – Детектив-инспектор сделал паузу, всматриваясь в мои водительские права. – Мисс… – Темные брови полицейского соединились на переносице, а густые усы смешно дернулись, как у Рокфора из мультфильма «Чип и Дейл».
Я хохотнула, и обладатель усов нахмурился. Думать о мультике сейчас действительно дико. Защитная реакция? Да, наверное, так.
– Воронцова, – подсказала я тихим голосом. – Во-рон-цо-ва.
– Вр-р-рнцова, – протянул детектив-инспектор и отдал мне документы.
Обижаться на коверканье русской фамилии не имело смысла. Удивительно, что англичанин хоть как-то смог ее выговорить.
– Вы свободны, – добавил полицейский и отошел переговорить с констеблем.
Молодой парень, веснушчатый и угловатый, до сих пор не мог прийти в себя после увиденного, и детектив-инспектор по-отцовски положил ладонь ему на плечо. Парень вздрогнул. Он стоял посреди кабинета в окружении дорогой темной мебели, высоких книжных полок и документов, разлетевшихся по ковру, но смотрел только на багровые пятна – они были всюду. Кровь забрызгала кожаный диван, светлые обои, корешки книг…
Я отвернулась. Подташнивало. Констебль пробормотал что-то и выбежал из кабинета. Для молодого служащего это было чересчур, ему бы штрафы за парковку выписывать, а не…
Воспоминания едва не прорвались, чтобы затопить паническим ужасом, но я отмахнулась. Нет во мне больше эмоций. Никаких. И мне жаль этого парня. Именно констебль услышал крики, вызвал подкрепление…
Я натянула на плечи мягкий плед. Хотелось спать, очень. Защитная реакция дубль два? Я посмотрела на документы, которые мне вернул детектив-инспектор: с фотографии улыбалась брюнетка, у нее родинка под бровью, пирсинг в носу, губы бантиком, а также сильно – да, сейчас я это признаю – накрашены серые глаза.
Сверкнула молния, и я посмотрела в окно. Едва узнала девушку в отражении – она совсем не похожа на беспечную девицу из моего паспорта. Бледный призрак со взлохмаченными темными волосами – вот кто я теперь. Серые глаза под стать лондонскому небу потемнели, утратили блеск. Губы красные, но не из-за помады: разбиты, с багровыми корочками.
Не в силах смотреть на жалкое зрелище, я прислонила руку к лицу – она пахла кровью. За два года в Лондоне я чувствовала запах металла чаще собственных духов, а посмотрев на пальцы, увидела в трещинках коричневые пятна.
«Кровь отмывается плохо», – говорил Доминик. Много раз говорил. Меньше следов – меньше времени, чтобы убрать последствия. «Никто не должен узнать», – вот что еще он говорил. Никто не должен узнать, никто не должен, не должен узнать, никто не, никто.
Я вскочила.
Детектив-инспектор оторвался от заполнения отчета. Он ждал, что я скажу. Впервые с момента, когда полиция приехала по вызову, я произнесу что-то кроме своей фамилии. Язык не поворачивался, горло сдавило. «Мой муж не виноват», – все, что мне следовало сказать. Четыре слова.
Вместо четырех слов произнесла всего два, повторив шепотом фразу детектива-инспектора:
– Вы свободны.
Но облегчения не почувствовала.
Константин