Солнце проглядывало редко и остро подсвечивало сизые хмурые тучи. Даже позолоченный купол недостроенного храма отражал только тяжёлое, набухшее небо.

Ангелина Петровна схватилась за металлические прутья забора, огораживающего поликлинику. В этом месте тротуар резко сужался, и уходил в наклон. Было скользко. Здесь и молодым было не просто удержать равновесие…

…На третий этаж старушка шла медленно, держась за стену. Каждая ступенька лестницы как будто старалась помочь женщине и поддержать её.

***

На этаже уже сидели больные и, несмотря на электронную запись, спорили, кто пойдет следующим. Ангелина Петровна тихонько присела на краешек светло-серой дерматиновой банкетки, чтобы отдышаться. Из свеже-отремонтированного коридора ещё не выветрился запах краски. Новое, пластиковое окно смотрело на школу.

В кабинет с большой стопкой карт, шествовала медсестра. Она остановилась возле Ангелины Петровны и строго спросила:

– Как ваша фамилия?

– Беспалова, – тихо ответила старушка.

– Ваша карта есть, – громко и чётко произнесла медсестра, просмотрев свою стопку, – вас кто записывал?

– В больнице, – сказала Ангелина Петровна…

Но медсестра прошла уже дальше и, глядя в распечатанный список пациентов, стала выкликать фамилии и отправлять в регистратуру тех, чьи карты не нашлись.

Несколько человек отправились в регистратуру, а медсестра – в кабинет.

– Саботаж какой-то, – недовольно сказала яркая молодящаяся блондинка лет пятидесяти пяти, – она минут тридцать за картами ходила. Почему не все нашла?

– А ей куда торопиться? У неё рабочий день, – беззлобно заметил пожилой мужчина с больничным листком в руке. Рядом с ним сидела женщина среднего возраста, и, казалось, вообще ничего не слышала. Её припухшие от слёз глаза были устремлены в стену.

– Я понимаю, их сокращают, идёт реформа… скоро, говорят и карты будут элекронные… но они как будто нарочно тянут резину и демонстрируют, что не справляются, – продолжила возмущаться блондинка.

– Да, невольно вспомнишь прошлую медсестру, – как у неё всё в руках спорилось, и душевная была, – подхватила сдобная бабушка с палочкой, сидящая напротив Ангелины Петровны и, как будто, доверительно обращалась к ней.

Ангелина Петровна тихо и неловко улыбнулась.

– Да, я не помню… редко бываю…

– Мне только направление на анализы выписать, – громко заявила подошедшая барышня.

– А вы записаны на какое время? – ехидно спросила блондинка.

– На девять, – сказала барышня.

– А я на восемь двенадцать, – и всё жду. И мне тоже направления на анализы, – отпечатала блондинка.

Барышня плюхнулась рядом с Ангелиной Петровной и вздохнула.

– Для чего мы тогда на время записываемся?..

Ангелина Петровна не ответила. Она вдруг вспомнила, как во время войны, ещё студенткой, ездила с концертной бригадой на фронт, и как красивый лейтенант «записывался» на танец с ней…

– Богиня, запишите меня на вальс, – просил он.

– Вас на какое время? – разрумянившись, спрашивала она.

– Навсегда! – отвечал он.

– Записываю, – хохотала она.

Потанцевать им не пришлось: неожиданно объявили тревогу, и она так никогда и не узнала, вернулся ли он из боя… артистам тоже пришлось не сладко… еле выбрались тогда…

Саша. Первая и единственная её любовь. Он тогда ещё сказал, что после войны найдёт её в театре, и чтоб она ждала его. «Навсегда». И она ждала. Или ей так казалось. Как давно это было…

Её одиночество не было тягостным. У неё были поклонники. Но всякий раз, когда она танцевала с мужчиной, она вспоминала тот не состоявшийся вальс, и Сашины черные глаза жгли её восторгом и преклонением. Мужское восхищение незабываемо. Это она теперь знала точно. Ангелина Петровна так и не решилась нарушить шутливую клятву, данную на линии фронта молодому лейтенанту… А в этом году уже семьдесят лет Победе!

– Вам что? – с вызовом спросила снова вышедшая из кабинета медсестра.

Ангелина Петровна засуетилась, доставая выписку из больницы и обрывок листочка, на котором было написано, какие обследования следует провести больной.

Медсестра фыркнула, чуть ли не оскорблённо:

– Что вы мне суёте? Вам должны были выписать направление. Поезжайте обратно. Пусть выписывают направление!

Медсестра вскинула голову и вернулась в кабинет.

– Как же это… обратно? – вздрогнула старушка, но её спина по-прежнему железно держала осанку. К ней повернулась барышня, сидевшая рядом на банкетке.