Я: Это всех пугает.

Аноним: Не меня. Я давно за тобой наблюдаю. И с радостью стану твоим первым.

ЧЁ?

Закрываю ноутбук, меня всю потряхивает. Где-то внизу живота слегка потягивает. Брр!

— Яна? Ты чего кричишь? — на пороге моей комнаты стоит мама.

— Мамуля, зачем встала? — бегу к ней.

— Ты плачешь, милая? — качает головой.

— Нет. Просто тут тип один нарисовался… а, неважно. Завтра осмотр у врача, тебе нужно выспаться. Вдруг наконец-то подошла твоя очередь!

— Хорошо бы, Яночка, — она обнимает меня.

Такая худенькая, хрупкая. Помогаю маме вернуться в постель. Затем мы с ней до самой ночи разговариваем.

Мы бедные и поэтому очередь на инновационное дорогостоящее лечение постоянно отодвигается. Маме уже совсем плохо. Я звоню, прошу, ругаюсь, но против системы не попрёшь.

Ночью лежу и думаю о словах этого анонима. Он так уверенно говорил. И тут перед глазами почему-то вспыхивает образ нашего препода. Интересно, с чего бы?

С утра кормлю маму, затем собираюсь на занятия. Сегодня нужно уйти пораньше, чтобы съездить в больницу.

Решили потратить последние деньги на такси, чтобы маме было комфортно.

Беспрерывно думаю о предложении анонима.

Если бы я смогла раскрутиться, то доход бы вырос многократно. И маме можно было помочь, отправив просто в платную клинику.

— Ау, приём! Хьюстон! — щелкает пальцами Юлька, — ты где витаешь?

Мы сидим в университетской столовой на обеде. Жую остывший сэндвич.

— Мне нужно сегодня с физры уйти будет, прикроешь?

— Не вопрос. В больницу?

— Да.

— Снова перенесли сроки?

— Я не знаю, — качаю головой, как вдруг меня опаляет чей-то взгляд.

Верчу головой. Кто так на меня смотрит? Нахожу преподавательский столик и сталкиваюсь с тёмным взглядом Абрамова.

— Он опять сегодня не в духе, — хмыкает Юлька, — странно. Такой мужик и не дают?

— Может, другие проблемы? — кусаю бутерброд, но взгляд упорно липнет к нашему преподу.

Напротив него сидит декан экономического факультета. Эффектная дама лет сорока.

— Борункова аж из штанов выпрыгивает, чтобы «авторитет» на её сиськи взглянул, — смеется Юлька, — а ему чего-то пофиг. Странно, наши малолетки на неё слюни пускают, за глаза называют милфой.

— Гадость, — морщусь, — Юль, слушай… а лишаться невинности очень больно?

— Ты меня пугаешь, Яна, — она пристально смотрит на меня, — это зависит от мужика. Если попадётся дерьмо, то больно. А если нежный любовник, то многие даже кончают. А что?

— Да так.

Семь ночей с тобой…

И почему, думая об анониме, я не могу глаз отвести от Влада Абрамова? И он странно на меня смотрел.

— Янаааа, — голосом опытного следователя говорит подруга, — я всё равно узнаю!

— Ну… в общем… — вкратце описываю ей ситуацию с анонимом.

— Ничего себе, — хмыкает она, — щедрое предложение. Реклама сейчас стоит дорого. Чтобы быстро раскрутиться, нужно разово влить много бабла.

— Знаю. В том и дело… с одной стороны, я не шлюха. И отдаваться за деньги… а с другой…

— Твоя мама, да?

— Да. Я не могу её потерять!

— Ну, решать тебе, подруга. Я бы рискнула. Но бабки вперед.

Открываю рот, чтобы ответить, но к нам подходит мой бывший.

— Ян, можем поговорить?

— Чего тебе? — сухо уточняю, — я занята.

— Давай, отвезу тебя домой и поговорим, — канючит.

— Она сказала, Паша, что занята! — рычит Юля.

— Я не с тобой говорю! А со своей девушкой! Ян! Дай объяснить!

— Не желанию ничего слушать, — встаю, но бывший хватает меня за руку, — не отпущу, пока не выслушаешь.

Но вдруг Пашка замирает. Его глаза округляются. Над нами нависает массивная фигура Абрамова.

— Руку от девушки убрал, — ледяной голос вызывает мурашки на коже, — быстро, блядь!

— ААА! МОЯ РУКА! — верещит Паша, и препод отпускает его, — я напишу заяву!

И убегает. Я стою, хлопаю ресницами. Юлька переводит взгляд с меня на препода. Мы обе в полном шоке.

— Ты в порядке? — спрашивает он, — Яна.

— Да. Спасибо вам большое, Владислав Львович, — улыбаюсь, — вы очень помогли!

— Не за что. Лучше держись от него подальше, — суёт руки в карманы и направляется в сторону выхода.

А я вижу лишь его. Зависаю, полностью поглощённая образом сильного и властного мужчины.