Парни обнялись.

Когда с нетерпением ждешь утра, ночь, непременно, будет тянуться бесконечно. Михей не мог сомкнуть глаз до рассвета, ведь день обещал быть по-настоящему интересным. Треонцы устраивали праздник в честь прибытия землян, и пригласили всех в столицу, чтобы познакомиться поближе с их культурой и традициями.

Они прибыли утром. Целая колонна – несколько здоровенных бронемашин на гусеничном ходу, и три судна на воздушных подушках. Если не сильно придираться, их можно было сравнить с земными аналогами. Только, если на земле такие суда имели закругленные носы, то здесь они были вытянуты острым углом. От этого они выглядели немного комично, поскольку походили на гигантские утюги. Как выяснилось позже, они-то и должны были послужить транспортом для инопланетных гостей.

Неизвестно, что было в кабинах раньше, но теперь их переоборудовали «для людей». Вдоль стен проходили ряды грубоватых кресел, как в автобусе. Окон не было, если не считать тонкие, с ладонь, смотровые щели почти под самым потолком. О кондиционерах, конечно, и мечтать не стоило. О других благах цивилизации – тем более. Единственным удобством можно было считать маленькую кабинку туалета у задней стенки.

Под яростным треонским солнцем железная посудина превратилась в настоящую душегубку. Но жара была не главным врагом – терморегуляторы костюмов со своей работой справлялись неплохо. Главным врагом была скука – ни телевизора, ни интернета, ни радио. В окно, и то не посмотреть.

Михей почти сразу уснул, толи из-за бессонной ночи, то ли просто укачало. Остальные боролись со скукой как могли. Сквозь сон он слышал смех парней по соседству, слышал храп соседа впереди, слышал, как какие-то девушки сзади запели популярный минувшим летом хит:

…лето в Москве, лето в Нью-Йорке,

Лето в Париже, лето на Майорке…

«Утюг» страшно гудел и вибрировал. Иногда под полом что-то шипело и скрипело так, что Михей просыпался. Поездка длилась несколько часов без остановок. Наконец, сквозь оконца под потолком показались стены домов. Колонна замедлила ход, петляя по городским улицам. Снаружи доносились жутковатые крики и вой. Наверное, местные жители так приветствовали землян. А может, выражали свое недовольство их присутствием. Так или иначе, земляне ступили на чужую территорию, в самое ее сердце. Горстка людей, окруженная сотнями тысяч потенциально опасных арахноидов. Что у них на уме? Чего ожидать от них? В голову лезли нехорошие мысли. Только присутствие Хороса несколько успокаивало – он ехал в одной из тех броне штуковин. Михей почему-то проникся к нему доверием.

Машина вдруг притормозила и остановилась. Выйдя наружу, люди и оказались на небольшой площади, окруженной несколькими зданиями. Самое высокое из них насчитывало пять этажей. Вход в него был оформлен в виде портика с высоким крыльцом. Над ним возвышалась башенка с округлым куполом. Стены были украшены рельефными изображениями воинов в красивых тяжелых доспехах. Остальные здания выглядели немного скромнее, хотя и были выполнены в похожем стиле. В центре площади возвышался монумент в виде гладкой колонны, на вершину которой как бы вскарабкивался арахноид.

Треонская делегация выстроилась под монументом. Одного из делегатов Михей сразу узнал – это Владыка Пустоши. В глаза бросался арахноид справа от него. Он был крупнее раза в полтора, и, в отличие от остальных, не носил доспехов и не имел оружия. Одет он был в более чем скромные одежды, серые, как дождливое небо, и носил странный головной убор с длинными лентами, свисающими с висков. Руки были скрещены на груди.

– Приветствую вас, доблестные земляне, – заговорил Владыка. – Для всех нас большая честь и великое удовольствие принимать вас в наших владениях.

Гаг Лэнсли не остался в долгу, выдав в ответ пару любезностей. Михей надеялся, что на этом с церемониями будет покончено, но треонец продолжил свою речь. Становилось скучно. Алмаев уже перестал было слушать, но тут Владыка представил того странного арахноида. Он назвал его Матерью Матерей. «Самка, – констатировал Михей. – Можно было догадаться».

– Она ведет нас по пути правды и чести, – пояснил Владыка. Что это значит, Алмаев так и не понял, как и роль, которую эта самая Мать Матерей играла в государстве.

Наконец, им предложили пройти на сцену, чтобы народ Большой Колонии мог приветствовать своих гостей. Группу провели за центральное здание. Взору открылась огромная площадь, переполненная многотысячной толпой.

Владыка произнес длинную высокопарную речь, затем заговорил Лэнсли, ничуть не уступая в красноречии треонцу. Ни у кого из зрителей, конечно, переводчика не было, поэтому Владыка лично озвучивал слова человека своему народу.

Пока они говорили, у Михея было достаточно времени осмотреться. В нескольких метрах от сцены находилось своего рода VIP-ложе, с небольшими мягкими креслами в несколько рядов. Несомненно, его приготовили для них – для землян. Сразу за ним в четыре ряда расположились треонцы в изысканных богатых одеждах. Чем дальше от сцены, тем более скромными становились одежды, и тем менее сдержано вели себя арахноиды. Ближе к концу площади, где речи ораторов были почти не слышны, народ переговаривался, бранился, иногда казалось, что вот-вот начнется потасовка.

«Для большинства из них, мы, будто бродячий цирк, – понял Михей, – маленькие уродцы из далеких стран. Они не осознают смысла происходящего, не понимают важности всего этого. Для них наше прибытие – еще один повод оторваться от дел и повеселиться». Ему стало неприятно. К счастью, с болтовней, наконец, было покончено, и гостям предложили занять места в «зрительном зале». Началось представление. Первой была небольшая сценка, в которой рассказывалось о нескольких древних племенах треонцев, враждовавших многие века, и вдруг столкнувшихся с общей для всех страшной угрозой. Далее подобные сценки проигрывались в перерывах между номерами. Они рассказывали о важнейших событиях в истории Большой Колонии со времен создания до нынешних дней. Представление было грамотно поставлено, все номера гармонично вписывались в задуманную концепцию. Потрясающий бой двух мечников, стремительных как молния, символизировал кровопролитную войну. Выступление музыкантов – победу в ней. Эффектный танцевальный номер олицетворял техническую революцию, когда племена выбрались из своих пещер и стали осваивать мир на поверхности. Маленький арахноид, должно быть совсем еще ребенок, в своей песне плакал о погибших в гражданской войне.