Меня удивило, что подземники имеют представление о том, чем может быть фея. И о том, куда она нас ведёт. Я был слишком далеко, чтобы меня можно было заподозрить, поэтому позволил себе остановиться и прислушаться. Постоянно воровато озирающийся Горун заметил это, и прервал разговор. Впрочем, главное, что он не планирует завести нас в ловушку. Навьючив на него поклажу, состоящую в основном из трофейных доспехов, я старался держать его рядом. Позже его немного расспрошу.

По дороге Гвена доложила мне и Адель обстановку. К моей радости, битвы не по плану случаются не только у меня. Подземники предполагали навалиться толпой рыл в триста. Но у них не было единого командования — на резню моего отряда, ради добычи, сбежалось больше десятка разных шаек. И как только стало ясно, что резня как-то не задалась, большинство даже не стало показываться, тихонько ускользнув обратно в тьму коридоров.

И все же это феодализм — больше всего досталось самым сильным и самым одоспешенным отрядам подземников, потому как они, как самые доблестные, шли впереди. Погибло и несколько местных вождей. Всё это вместе резко повышало шансы на то, что подземники не попытаются устроить нам партизанскую войну с выстрелами из-за угла и ловушками на пути, а начнут резать друг друга. Перекраивать свои подземные владения, выяснять кто новый вождь и все в таком духе. И все же, следовало держаться настороже.

Глава 14

Короткая дорога

Когда мы спустились в самый низ лестницы, я посмотрел на самый вверх колодца. Если смотреть снизу, световое пятно ночного неба казалось на высоте примерно двадцатиэтажного дома. Нет, глубоко, конечно… Но не совсем уж бездонная пропасть. Среди груд упавших с неба каменных обломков мы нашли раздетые догола трупы нашей белошвейки и тех троих бедняг, которые на нас напали. Выходит, падение одного я пропустил. Иронично, что это они пытались нас скинуть, а место этого оказались тут сами.

Их тела лежали аккуратно в ряд, выставленные на камень отрезанные головы сохраняли на себе выражение печального спокойствия. Что странно, я бы ожидал увидеть гримасу ужаса. Впрочем, люди часто умирают с выражением крайнего изумления на лице, но потом мышцы лица расслабляются и кажется, что человек просто приуныл.

А вот белошвейке досталось. Голову ей раздробили камнями, поленившись отрезать, досталось и остальным частям тела.

Леонхарт и половина пехоты сгрудилась вокруг её трупа. Адель своим незнакомым мне командным голосом, начала было их разгонять, заставляя идти дальше. Но я поднял руку, прося её помолчать. Надо дать им время. Видно же, что тетка что-то значила для коллектива. Впрочем, затягивать прощание мужики и сами не стали. Аккуратно сложили изломанные руки на когда-то пышной и привлекательной груди, прибрали тело чуть в сторону и пошли занимать своё место в колонне. Проходя мимо меня Леонхарт украдкой вытер набежавшую скупую слезу. Это меня поразило.

— Терять друзей больно, — сказал я. — У меня нет для тебя слов утешения, но знай, я понимаю твою скорбь.

— Эх, мойсень, Лиля такая баба была! — внезапно растрогался Леонхарт. Да и не он один. Со всех сторон послышались возгласы.

— Не помню, шоб хоть бы единождый раз отказала!

— И в долг давала, добрая была!

— И обязательная, покуда хоть один страждущий перед палаткой стоит, спать не шла!

— Лилией звали? А я и не знал. Все ж её «Тройкой» кличкали…

На последнего зацыкали.

Я неуклюже похлопал Леонхарта по плечу и тот, расстроенный, но обязательный, пошел раздавать бестолковым точечные указующие пинки и изрекать всеобщие мотивирующие ругательства.

— Видать, это была достойная женщина. Раз даже стирая одежду оставила след в стольких сердцах, — проронила Адель.

— О, да, а как она выжимала! Досуха! Сразу трем за раз, бывало! Вам бы и самой хоть раз не помешало посмотреть, графиня… — тут же встряла Гвена. Адель подняла бровь, явно подозревая насмешку, но Сперат уже технично оттолкнул демоницу в темноту.

— Полагаю, она этим мужчинам не только бельё стирала, — сказал я жене вполголоса. Та секунду размышляла, прежде чем снова, в этот раз удивленно, поднять брови.

— Что, всем?!

— Полагаю, даже не только всем этим, но и половине лагеря, — осторожно подсказала ей одна из её телохранительниц.

— А… О… Но… — Адель пораженно оглянулась на тело труженицы тыла.

Дойдя до самого низа лестницы мы оказались среди явно естественных полостей. Я, конечно, не спелеолог, но даже мне бросалось в глаза некоторое отличие местных пещер от тех, что я видел по телевизору. В основном, живностью. Голые камни тоже были в наличии. Однако, местами стены и валуны были покрыты мхом разных цветов не хуже, чем некоторые деревья в лесу. В воздухе постоянно носились крупные светляки, на стенах и камнях попадались светящиеся бледным грибы. Да и сам мох, если присмотреться, светился в темноте. Грибов было немало, и чем дальше мы углублялись, тем больше их попадалось.

— Не трожь, ядовитые они. Видишь, с зеленою каймой! — подал голос Горун, когда один из пехотинцев попытался отодрать от камня гриб, похожий на чагу. — Руки терь мыть надо, а то кожа гореть будешь, а коли пальцы оближешь, продрищишься!

Взять с собой проводника оказалось очень не плохой идеей. Едва мы отошли от лестницы и углубились в подземелья, он стал посматривать на нас с явным превосходством. И, даже, начал было говорить резкости. Впрочем, он тут же перестал, как только получил за это только пару подзатыльников. Но морда у него презрительно-надменной осталось, живо напомнив мне Гонората. Сперат бы обязательно отвесил ему и за хамскую рожу сильную, но аккуратную, пощечину. Отчего Горун, несомненно, бы тут же пришел в себя и осознал свое место. В любом деле нужен профессионал. Но Сперат шел впереди, вслед за своей феей. Он за ней, остальные за ним. А Горун периодически давал дельные советы, поэтому его терпели.