Гул проникал со всех сторон.

– Доброй ночи, – поприветствовал собравшихся Фарри. – Что происходит?

– Я думаю, это Братство. О, знакомое лицо. Банди, если не ошибаюсь?

– Бауди, – я узнал в говорившем шерифа Барроухельма. Это объясняло, как компас оказался у Фарри. – Что вы тут делаете?

– Подал в отставку, – поморщился ан Найт. – Своевременно, как видите.

– Надо было уходить вчера вечером, – сказал еще один мужчина, находившийся здесь. Он был высок, широкоплеч и сразу располагал к себе чертами лица. Густые черные волосы были собраны в хвост. Моряк облокотился на стол и смотрел на меня как на диковинное животное. Через все лицо шла вытатуированная цепочка, проходящая под глазами и через переносицу. – Вы издеваетесь? – вдруг спросил он. – Кто это?

– Это мой помощник, господин Рубенс.

Со стен на нас глазели демоны. Иначе назвать эти картины у меня язык не поворачивался. Незнакомые люди на них плакали и гримасничали, пучили глаза и хохотали, но всех объединяло безумие в нарисованных взглядах. Безумие, которое наверняка видел в своем отражении неизвестный мне художник.

– Еще один?!

– Да. Так что происходит?

– У меня пока нет информации, но готовимся к худшему. Все будет, как и предполагал господин ан Найт. Этому помощнику можно доверять?

Бывший шериф Барроухельма насмешливо поднял бровь. Уж он-то, будучи начальником Тайного Двора, наверняка знал, чем я занимался после того, как ушла Лайла. У его дознавателей точно были глаза и уши в темных переулках нижнего уровня.

Я сделал вид, что портреты сумасшедших мне интереснее и важнее его реакции.

– Верьте ему как мне, мастер Рубенс, – отрезал Фарри.

– Капитан «Клинка Света» рассказывал, что в пурге его корабль прошел мимо чьих-то машин, идущих чуть в стороне. Он предположил, что это наше сопровождение, но то были не сторожевики. Наши ледоходы обычно держатся гораздо ближе, в зоне видимости, – сказал ан Найт. – Нас вели. А теперь, несомненно, пошли в атаку.

БОООООООООООУУУУУ!

– Впервые за свою жизнь слышу голос города, – добавилшериф.

– Что делаем? – спросил Фарри.

– Думаем. Город им не взять. Но если им повезет, то смогут повредить траки, и тогда Барроухельм встанет.

– Зачем им это? – поинтересовался я. Поинтересовался вроде бы тихо, но и шериф, и Фарри, и капитан Рубенс посмотрели на меня с изумлением.

– Компас, Эд, – как дурачку объяснил Фарри.

– Я не так выразился. Зачем им это сейчас?

– Маски сняты, – развел руками ан Найт, – сейчас, боюсь, во всей Пустыне осталась лишь одна сила – Братство. По рассказам капитана «Клинка» – Берег был, считай, обескровлен, когда случилось предательство Цитадели. Сюда, к Содружеству, наш флагман пробивался с боем. Кому-то из Добрых удалось уйти, кто-то смог закрепиться на Берегу, но основные силы Братство смело почти моментально. Как он сказал – несколько десятков кораблей просто разлетелись на куски за несколько минут до атаки, а потом в бой пошел флот фанатиков. Армады Добрых Капитанов больше нет. Теперь Цитадель таиться не станет. Я, конечно, догадывался, что они не так просты, но надеялся на иной исход.

– И поэтому вы сидели и ждали? Получили компас и все, спрятали где-то в сундук и забыли про него?

– Юноша, – скривился шериф, – мы вернемся к этому разговору позже. Давайте как-то выбираться отсюда.

– В вашей беседе есть одно, простите за грубость, поганое слабое место. Какого ледяного демона вы решили, что это нападение Братства? – спросил Барри Рубенс. Он упирался кулаками в стол, нависая над сидящими.

БОООООООООООООУУУУ!

– Капитан! Капитан!

В кают-кампанию ворвался стриженный наголо мужчина лет двадцати пяти. Просторный меховой капюшон спадал ему на спину, и от этого голова казалась крошечной. – Город открывает шлюзы.

Он перевел дух.

– Там на пристани стоит какой-то важный прыщ. Говорит, что корабли содружества атакованы и городу требуется любая помощь. Что им доложить, капитан? Там беготня знатная в порту! Корабли выходят! Перед нами один шапп и он вроде без боевых, но уже тарахтит.

– Спокойно, Биами, дай сообразить, – махнул рукой Рубенс.

– Компас важнее, – сказал Фарри. Капитан бросил на него негодующий взгляд и рыкнул:

– Тихо. Ты – жди снаружи. – Как только закрылась дверь, Барри процедил:

– Чтобы слово Компас не покидало нашу компанию! Ясно?

Фарри не ответил.

– Если не помочь людям, это будет жрать вас потом и, в конце концов, убьет, – сказал я. Опять тихо, бесцветно. Мне вспомнился Мертвец, и сжигающий его огонь совести, жар которого вынудил пирата повеситься в камере.

– Пока права голоса у тебя нет, – зыркнул на меня Барри, а вот шериф посмотрел с одобрением. – Это мои люди, мой корабль, и тут мы не станем изображать совет Содружества.

Он подошел к двери, распахнул ее.

– Мы выступаем!

Капитан шагнул к металлическому ящику на стене, открыл ключом крышку. Откинул ее с лязгом.

– Мы же рискуем всем, мастер Рубенс. Компас…

– Компас не должен становиться твоим богом, Фарриан. Твой помощник прав. К бою.

За крышкой скрывался рычаг, и капитан потянул его вниз. Сверху раздался дикий звон, и почти сразу же послышался топот сапог.

– К бою, джентльмены! К бою! – заорал где-то Жерар.

– Отправляйтесь в каюту и не мешайте. Мне сейчас не нужны под ногами восторженные юноши.