– Да, немало – четверть говяжьей туши! И уж который раз! Позавчера задняя нога ушла, а сегодня – грудинка испарилась! На прошлой неделе десяток курей упорхнули, даром что безголовые, а еще раньше – ящик минтая из морозилки уплыл. Когда ты уже вора изловишь?!

– Я за входом в столовую всегда смотрю, пока он открыт, и никого с сумками не заметил! – оправдывался охранник. – А вот у тебя в кухне над рабочим входом камер нет. Значит, кто-то из ваших и выносит. Давно предлагаю: давай и там камеру поставим, так ты же не даешь!

– Нечего там камеры вешать, дверь эта закрыта всегда, ключ у меня с собой, в кармане. Без моего ведома никто там не войдет и не выйдет. Ты давай, лучше мясо поищи!

– Чего раскомандовалась-то? Ищейку нашла, что ли? Угомонись, Нонна! Никто из здания в таких объемах ничего не выносил. Сама знаешь, что центральный вход днем и ночью закрыт, а утром и вечером я слежу, кто с чем приходит и уходит. Четверть туши в портфель не спрячешь!

– У тебя одни отговорки! Следил бы – мясо бы не пропадало! Не знаю я, куда ты смотришь, но уж точно не в камеры! Вынесли из столовой, а не с кухни – точно тебе говорю! А ты прошляпил! Вот еще раз недосчитаюсь провизии – пойду на тебя рапорт писать о несоответствии с должностью, так и знай!

– А ума-то хватит? Ра-апорт! Грамотная нашлась! Почему камеру на рабочий выход не хочешь ставить? Так я тебе скажу, почему! Потому что сама и таскаешь через него в обход центрального! А если напишешь рапорт – жди тогда ревизию, дура!

Толстуха, красная, как рак, обливалась потом и яростно хватала ртом воздух. Маленькие бесцветные глазки с ненавистью смотрели на охранника, стоявшего к Тильде спиной. Девушка бесшумно прошла к выходу, стараясь не привлекать к себе внимания, но могла бы и не стараться: увлеченные перепалкой, они даже не взглянули на нее.

Второй урок уже начался, когда Тильда отыскала нужный кабинет и с виноватым видом заглянула в двери. Взгляд учительницы, устремившийся к ней, не светился дружелюбием, но и разбирательств не последовало. Девушка на цыпочках прошла к последней парте. Недобрый шепот понесся ей вслед, словно ветер бросил в спину охапку сухих листьев, но, как только она села за парту, повернувшись лицом к одноклассникам, те, как по команде, отвернулись от нее, и стало тихо. В следующее мгновение учительница продолжила свою речь, а Тильда попыталась придать своему лицу самое сосредоточенное выражение. Сделать это было гораздо легче, чем действительно настроиться на учебу: в голове крутились мысли о маньяках и пропавших детях. Однако когда занятия подошли к концу, она даже не вспомнила о своем намерении пойти к директору: Гроза Ивановна объявила, что в связи с потеплением до минус двадцати пяти градусов все желающие могут отправиться во двор на прогулку. Судя по радостным возгласам воспитанников, такое бывало не часто, и Тильда решила не упускать возможность подышать свежим воздухом.

Во дворе интерната стоял оглушительный гвалт: младшеклассники бегали со скоростью перепуганных муравьев и все как один что-то кричали. Дети постарше собрались в небольшие группы и беседовали, по расчищенным в снегу дорожкам прогуливалось несколько парочек.

Тильда спустилась с крыльца, озираясь в поисках безлюдного уголка, но, на первый взгляд, отыскать его казалось невозможным. Она пошла наугад, опустив голову, чтобы ни на кого не смотреть: общение с другими воспитанниками в ее планы не входило. Однако она успела заметить знакомую троицу: «Ангелину», «Лаванду» и «Долли». Они стояли на углу здания в компании трех парней, и, что самое неприятное, все шестеро внимательно рассматривали ее. Заметив взгляд Тильды, Ангелина взмахнула рукой, как будто для приветствия, но потом провела ребром ладони поперек своего горла и выпучила глаза. Мальчишки захохотали, а один из них обхватил руками свою шею, изображая удушение, и высунул язык.

– Тильда! – прозвучал знакомый голос, и она отвернулась от кривлявшихся одноклассников.

Якур направлялся к ней, пробираясь сквозь толпу резвящейся малышни. При виде друга в ее душе поднялась волна радости, но тотчас схлынула, остановленная прилетевшим в лицо снежком. Тильда вскрикнула от неожиданности, и комья снега посыпались с ее губ. Боли не было, да и злости тоже. «Подумаешь, мелюзга расшалилась!» – подумала она, с удивлением наблюдая за Якуром, промчавшимся мимо нее. В следующий миг он уже повалил в снег одного из приятелей ее бывших соседок и, кажется, пытался сделать с ним то, что тот недавно показывал на себе, то есть придушить.

Тильда испугалась, что другие двое сейчас набросятся на Якура, но вмешалась Гроза Ивановна: с яростью ринувшегося в атаку бойца она вцепилась в капюшон его куртки и дернула что было сил. Парень упал навзничь и захрипел. Тильду охватила паника: ей показалось, что жить ее другу осталось недолго. Она беспомощно огляделась в поисках защиты, и ее взгляд остановился на мужчине в черной униформе. Охранник! Вот кто должен помочь! Не может же он допустить, чтобы воспитатели издевались над детьми! Тильда хотела было бежать к нему, но тот, заметив неладное, сам пошел навстречу. Однако, к ее разочарованию, он не спешил останавливать Грозу Ивановну, а вместо этого остановился рядом с Тильдой, протянул ей какую-то замызганную сплющенную конфету и начал говорить что-то о соблюдении порядка.

А потом… Тильда сама не поняла, как получилось, что все мысли о Якуре исчезли из ее головы, и уж тем более не могла объяснить, почему приняла приглашение этого малознакомого мужчины, пусть и работника интерната, но все-таки совершенно чужого для нее человека, и пошла с ним в его рабочий кабинет. Что такого он ей сказал тогда? Почему она послушалась?

Вернувшись в свою комнату, Тильда с недоумением вспоминала то, что произошло, удивляясь своей доверчивости и легкомыслию. Этот охранник разговаривал с ней, как с ребенком, и рассказывал какие-то глупости. Но, что странно, она ловила каждое его слово и верила всему. А вот спросить его о пропавших детях и рассказать о человеке с мешком забыла, хотя и собиралась вначале. «Он будто загипнотизировал меня своими сказками! – думала Тильда, перебирая в памяти детали беседы. – Лукоморье на Крайнем Севере! Это ж надо такое придумать!»