Одна женщина из общины взяла к себе осиротевшего мальчишку. К тому времени она уже проводила своего мужа в Лукоморье и жила вдвоем с дочерью одного с Водимой возраста. Девочку звали Аленкой. За годы, проведенные под одной крышей, Водима привязался к ней, как к родной сестре. Вот с потерей Аленки он смириться так и не смог: не сдержался во время очередного занятия и бросился на Мастера с кулаками. Тогда и ногу сломал, даже не мог вспомнить, как. Просто нога опухла на следующий день после того, как лучшие ученики Мастера вышвырнули его за дверь. Долгое время Водима терпел боль, считая, что просто ушибся, но с каждым днем нога выглядела все хуже, а боль усиливалась. Когда стало ясно, что без медицинской помощи ему не обойтись, Водима попросил односельчанина, чтобы тот отвез его в больницу, расположенную в соседней Ныде. Там и выяснилось, что у Водимы сложный перелом. А спустя два месяца оказалось, что поселок Нумги расселили, и ему так и не удалось узнать, куда переехали члены общины. В районной администрации ничего вразумительного не ответили, только предложили работу и служебное жилье. С тех пор интернат стал Водиме домом, в котором каждый год становилось на одного жильца меньше – его, Водимы, стараниями.

А все потому, что он осмелился переступить порог мерзлотника, нарушив наказ Мастера, предупреждавшего всех членов общины даже не приближаться к дверце в холме. Но как же было не переступить тот порог, если Мастер бросил его?! Наверное, посчитал, что достойным Водима не станет никогда. И оказался прав! Ведь, будь Водима достоин, переход в Лукоморье давным-давно открылся бы ему. За двадцать лет Водимой были истоптаны все ходы в ледяном подземелье. Все пути странным образом вели в Лунный Чертог – ледяную пещеру, наполненную таинственными злобными существами, издающими ужасные крики, стоны и смех. Водиме так ни разу и не удалось их разглядеть: существа прятались за пеленой белого пара, висящей вокруг черного озера, в котором часто что-то булькало, словно в глубине притаилось подводное чудовище и пускало пузыри. Единственным чудовищем, которое Водиме удалось увидеть, был Темный Властелин. Его дыры-глазницы, извергающие черные хлопья, цепкие руки с острыми черными ногтями, кривой меч, высекающий из ледяного пола россыпи осколков, – все это стояло у Водимы перед глазами с тех пор, как он впервые увидел его тощую фигуру, выступившую из темных недр подземелья. И хотя было это двадцать лет назад, Водима помнил все до мельчайших подробностей.

Над Темным Властелином кружила полуженщина-полуптица с большими печальными глазами и длинными черными волосами, реющими между распростертых крыльев. Она затянула приятную, но невыносимо тоскливую песню, и Водима понял, что это и есть птица Сирин из сказок Мастера. Ему вспомнились строки, в которых говорилось о птицах, обитающих на темной стороне Лукоморья, в Нави:

**«… стаей черною, мрачным виденьем, с криком громким и жалобой горестной, поднялись птицы, Навью рожденные: птица-лебедь Обида с печальным лицом, вслед – Грифон и Могол, птицы грозные, а за ними – сладкоголосая птица Сирин, что песней печальною одурманивает и манит в царство смерти».

Водима стоял и слушал, не в силах пошевелиться, а худой высокий мужчина, казавшийся ходячим трупом, словно ждал чего-то: вышагивал перед ним взад и вперед, царапая острием меча ледяную поверхность под ногами. Когда Сирин смолкла, «труп» заговорил:

– Милости прошу в Лунный Чертог! Давно у меня гостей не бывало.

– Что это за место? – спросил Водима, цепенея от страха.

– То самое, куда ты путь держал! – ответил жуткий тип.

– Но я в Лукоморье шел!

– Вот и пришел! – В бледном свете, льющемся откуда-то сверху, блеснули крупные желтые зубы собеседника.

Водима посмотрел вверх и с удивлением заметил высоко над собой, посреди бескрайнего мрака, круглое светящееся пятно, похожее на луну. От него расходились в стороны и льнули к стенам тусклые голубоватые лучи, отбрасывая блики на ледяные столбы, заполнявшие пространство пещеры. Столбов было много, как деревьев в лесу, но поверхность их была неровной, сплошь покрытой бугристыми наростами и потеками.

– Я не так представлял себе Лукоморье, – произнес Водима, оглядывая странное место, в котором очутился. – Говорят, в Лукоморье тепло, солнечно, кругом растут деревья и поют птицы.

– А здесь тебе чем не Лукоморье? – Незнакомец раскинул руки. Полы его плаща распахнулись и затрепетали, с их рваных краев посыпались хлопья черного тумана. – Птица тебе пела? Пела! А сколько здесь деревьев вокруг, только взгляни!

– Но это не деревья! – возразил Водима. – Это же просто гигантские сосульки!

– Ты как следует глянь! – Костлявые пальцы собеседника скользнули по поверхности ближайшей ледяной глыбы, и Водима вдруг различил внутри очертания вмерзших в нее ветвей дерева. – Вон, сколько деревьев! – продолжал незнакомец, размахивая руками. – Просто красота! Но никто не замечает, пока носом не ткнешь!

– А как насчет солнца? – робко поинтересовался Водима, обдумывая, как бы убраться поскорее прочь.

– Вот скажи, чем тебе луна хуже солнца? – гневно взвился тот. – Светит да не слепит! Просто чудо!

– Но луна не греет.

– Что? Ты разве замерз? Так пойди, вон, к омуту, там водичка горячая, сразу и согреешься. А черти тебе баньку устроят! – Незнакомец разразился злобным смехом.

– Черти?! – Водима испуганно огляделся и только тогда заметил темные силуэты, движущиеся внутри белого пара, и водную гладь, поблескивающую в просветах. – Но если тут есть черти, то… кто ты такой?

– Темный Властелин, хозяин Лунного Чертога, да и твой тоже. Повелеваю душами умерших!

– Разве я умер?! – Водима в ужасе схватился за грудь, чтобы проверить, бьется ли его сердце. Ударов не ощущалось. От страха перед глазами все поплыло. – Отпусти меня! – взмолился он, падая перед Властелином на колени. – Я хочу найти своих родных! Для этого я и пошел искать Лукоморье!

– Ой, не врешь ли? – недоверчиво переспросил обитатель потустороннего мира. – Если только за этим дело стало, так новую родню здесь себе сыщешь! Тебе с ней целую вечность маяться, а старая родня скоро забудется!