Шрифт:
– Не бойся, Светлячок, я с тобой!
Водяная пыль достала нас и под крышей беседки, но спастись от неё оказалось практически невозможно. Я сел на скамейку и попытался закрыть Светлану своей расстегнутой рубашкой. Она тесно прижалась ко мне, спрятав своё лицо у меня на груди, а я окунулся в её волосы, и дышал, дышал их запахом, чувствуя, как горячая волна нежности наполняет моё сердце.
«Боже, как же мне хорошо с тобой! – думал я, – а мы ведь чуть не поссорились, хорошо, что гроза началась». Света словно прочитала мои мысли и, не отрываясь от моей груди, произнесла:
– Мне уже не страшно. С тобой я ничего не боюсь.
– Вот и хорошо. Ты на меня не обижаешься?
Она тряхнула головой.
– Нет. Только я твой джаз не люблю. Не понимаю я его.
– А что бы ты хотела петь?
– Не знаю. Я хотела бы как Юлька. Только другие песни. Которые бы мне нравились.
– Хорошо, что-нибудь придумаем.
Гроза кончилась так же внезапно, как и началась. Из-за туч выплыла огромная луна, отразившись в такой же огромной луже возле беседки.
– Смотри, две луны, – сказал я.
– А ты знаешь, о чём это говорит? – спросила Света.
– О чём?
– О том, что дождь уже кончился, – сказала она, вставая с моих колен.
– Жалко. Лучше бы он шёл до утра.
Света улыбнулась, блеснув отражением луны в своих глазах-озерках, и стала разуваться.
– Ты чего это? – спросил я её.
– Босиком пойду, – весело отозвалась она.
– Не выдумывай! Смотри сколько мусору в этой луже!
В луже возле беседки действительно плавали бумажные стаканчики от мороженого, шелуха от семечек, окурки и прочий мусор. Я подхватил Светлану на руки и смело шагнул в то место, где блестела вторая луна.
– Что ты делаешь, Сашка! – со смехом вскрикнула она и крепко обхватила руками мою шею.
Но я уже нёс её, шагая по тёплым, почти горячим лужам.
– Тебе, наверное, тяжело, Саша?
– Нет, что ты! Ты же лёгкая, как пушинка!
Я бережно держал на руках драгоценную ношу и был просто вне себя от счастья.
Скоро асфальт кончился, а с ним и лужи. Дорога покатилась вниз под горку и была почти сухая.
– Пусти, Саша, здесь уже сухо, – попросила Света.
Я опустил её на ноги.
– Всё хорошее всегда быстро кончается, – сказал я.
– Тебе понравилось меня нести?
– Очень. Я бы вот так и нёс тебя по жизни.
Света улыбнулась и поцеловала меня в щеку.
Возле калитки нас ждала мама – Валентина Ивановна.
– Не промокли? Я за вас так волновалась. Такая гроза была! А Светка ужас как боится её!
– Нет, всё хорошо, – ответил я.
– Мы в беседке грозу пережидали. И мне совсем не было страшно. Нисколечко! А потом меня Саша нёс через лужи на руках.
– Твой кавалер промок до нитки, – засмеялась Валентина Ивановна, – а вот ты почти сухая. Тебе есть во что переодеться, Саша?
– Конечно, – ответил я, – а это всё до утра высохнет.
– Ну, иди, переоденься, а потом будем чай пить.
– А можно будет потом нам посидеть ещё немного? – спросил я Валентину Ивановну, на что она, как обычно, ответила:
– Сидите хоть всю ночь, а я пойду спать, завтра утром на работу.
После чая мы устроились на скамейке, погрузившись в невообразимый аромат ночной фиалки. Отчаянно стрекотали цикады. Умытые дождём, блестели большие, синие звёзды. Я взял в руки Светину ладошку, а она положила голову мне на плечо.
– Как же пахнут твои волосы, Светлячок, – прошептал я ей, – от этого запаха у меня просто кружится голова.
Света коротко засмеялась.
– Это от мыла. «Русский лес» называется. Знаешь, зелёное такое?
– Нет, совсем не от этого. Это совсем другой, просто невообразимый запах… Запах степи, дождя и солнечного света…
– Солнечного света? – удивилась она. – Разве у солнечного света есть запах?
– Конечно, есть. Это ты....
Света улыбнулась и тесно прижалась ко мне.
Мы просидели так долго-долго, почти не разговаривая. Заметив посветлевшее на востоке небо, Света тихо произнесла:
– Уже светает. Мне рано вставать…
– Можно я тебя провожу? – шепнул я ей на ухо.
Света тихо засмеялась:
– До двери?
– Ну, да, до двери…
– Ну, тогда идём, провожатый!
Мы подошли к двери дома, она повернулась ко мне лицом и улыбнулась.
– Спасибо тебе.
– За что?
– За то, что проводил.
Я осторожно обнял её за плечи.