У сторожа оказались свои правила. Первым делом он устранил общественные лазейки в заборе, по которым дачницы выбирались в лес по грибы короткой дорогой. Они пытались уговорить не прибивать крутящиеся как маятник доски, однако мужик был непоколебим: периметр должен быть укреплён.

Мы ещё раньше пробили калитку прямо с участка в лес. Отец вырезал её из дощатого трёхметрового забора, «родной» прямоугольник посадил на петли, вставил замок и закрасил в единый цвет. Проход был прямо за банькой в углу, и мы искренне надеялись, что это останется нашей маленькой тайной.

Секрета не получилось, однако Саныч по-своему отнёсся к частной собственности. Явно проверил маскировку, добротность замка, а потом досадил пару ёлок, чтобы скрыть вход от сторонних глаз. Эх, знал бы он, что ключ от замка буквально под рукой: стоит просунуть руку под калиткой и вытащить его из маленького тайника. И что по тем самым ёлкам мы безошибочно определяли, где находится вход.

С наступлением сумерек и до рассвета в сторожке горел свет, хотя хозяин мог быть где угодно. По вечерам и ночам его видели на обходах – в тёмном балахоне, с биноклем на шее, с ружьём на плече и Гердой на поводке. Он всегда передвигался медленно, словно сканируя обстановку по сторонам. У шумных домов останавливался, оценивал ситуацию и, если не наблюдал опасности, шёл дальше. Комендантского часа у нас отродясь не было, и часы тишины дачники не думали соблюдать, но второй год, как по сговору, после десяти вечера старались не шуметь.

Манеры сторожа сначала бурно обсуждали, в основном в полголоса – мало ли, камеры понатыкал, с него станется. Но потом приняли как должное. Тем более что порядка прибавилось, а деревенских и прочих «гастролеров» сторож отвадил от чужого урожая, инвентаря и домашней утвари. В знак благодарности бабульки одаривали его кабачками, яблоками, ягодами, домашними вареньями, соленьями. Тот каждый раз смущался и отказывался, но огородницы потихоньку оставляли вёдра и банки у зарослей ирги.

Я к Санычу привыкла за эти два года, но всё равно старалась лишний раз не попадать на радары хотя бы из-за калитки. Но, признаюсь, чувствовала себя в безопасности, когда видела его самого или признаки присутствия – оставленная книжка, начатая поделка, пар над чашкой с чаем, открытые окна или двери.

Вылазка с подружками-однокурсницами получилась спонтанной. Изначально планировали традиционно отметить «самый страшный день». Потом решили, что сценарии тематических студенческих тусовок за годы учёбы уже выучили вдоль и поперёк. А вот собраться тесной компанией ещё неизвестно, когда выпадет шанс. Всё же последний, выпускной, год на юрфаке в универе. А дальше – кто куда. Так что выбрали для себя «день Х» – последнюю субботу октября.

Мы подружились с первого семестра, когда оказались в одной команде для проекта. Описание «Такие разные, и всё-таки вместе» как раз подходило под нашу великолепную четверку.

Я – Евгения, жгучая брюнетка с длинными локонами и карими глазами. Ещё у меня высокий рост и стройная фигура, хотя особых усилий я для этого не прикладывала. Мой секрет в молодости, хорошем метаболизме, здоровом сне и отличной генетике.

Всё студенчество меня зазывали на всякие конкурсы красоты, но шагание по подиуму, признаюсь, мало вдохновляло.

Девчонки прозвали меня «Красоткой». Дружеское прозвище просочилось в массы и закрепилось на все последующие годы. Даже преподаватели, бывало, оговаривались.

Я легко сходилась с людьми и вообще считала себя мировой девчонкой, уверенной, что впереди ждёт насыщенная жизнь: интересная работа в молодёжном коллективе, карьерная лестница, любимый муж и дети. В будущем я представляла себя белкой, крутящейся между офисом, деловыми встречами, садиками, магазинами, семейными развлечениями, караоке с подружками и релаксом на выходных. Пока же я крутила лёгкие романы и была уверена, что настоящая любовь впереди.

Соня, она же Сонча, – симпатичная кучерявая блондинка с овальным лицом и полными бёдрами. Её особенностью была кажущаяся медлительность или сонливость. Мы и имя-то её усовершенствовали, приблизив к «сончасу». При этом Сонча хоть говорила и мало, но всегда в тему. Она лучше всех могла сформулировать главное, расставить правильные акценты и задать нужные вопросы. В отличие от нас она не собиралась сбегать из вуза после получения диплома, намереваясь продолжить учёбу в магистратуре или аспирантуре. Либо и там, и там.

Сонча всегда была очень женственной, в её гардеробе -платья, юбки, блузки, элегантные кардиганы, классические туфли в век кроссовок, которые носят к месту и не к месту. Джинсы и брючные костюмы в её шкафу, как говорится, не ночевали. Подруга привлекала мужчин лет на десять-пятнадцать постарше. Но пока она прекратила всяческие отношения, решив сконцентрироваться над выпускным годом и проработке концепции дальнейшей жизни.

Олеся – рыжая бестия нашей компашки, и не только из-за ярких выпрямленных волос ниже плеч. Она не была красавицей, да и фигура обыкновенная, но редкий парень не сворачивал шею ей вслед. Леська была неугомонной, въедливой, пробивной и очень шустрой. Пока Сонча формулировала мысль, та успела бы свернуть горы, переставить их на свой лад и по пути дать кому-нибудь пинка. Чем невыполнимее казалась задача, тем с большим азартом она хваталась за неё.